Мальчик пристально смотрел на меч.
– Он принадлежал моему отцу, когда он был мальчиком. А до этого его отцу.
– А теперь он твой. И я уверена, ты будешь пользоваться им с честью. А теперь поспеши в конюшню и приготовь двух лошадей. Мы вместе отправимся к лэрду.
Донован побежал вприпрыжку. А Лорел стала собирать вещи, которые могли ей пригодиться на поле боя. Она наполнила овечий пузырь элем для дезинфекции и аккуратно сложила чистые простыни для перевязки. Она подумала о чудесах медицины в своем мире, об искусстве хирургов двадцать первого века.
Но сейчас нельзя было тратить драгоценное время на мечты о том, что могло бы быть. Собрав скудные запасы, Лорел связала их в узел и поспешила навстречу Доновану.
Если Конела действительно пытаются заманить в ловушку, она должна сделать все возможное, чтобы вовремя предупредить его.
Сбегая по лестнице и устремившись к конюшне, Лорел порадовалась, что избавилась от неудобного платья и была в своей обычной одежде. Хотя она чувствовала себя почти царственной в платьях леди Лорел, у современной одежды – юбок и брюк – были свои преимущества.
Подходя к конюшне, она увидела двух пасущихся лошадей. О чем только Донован думает? Они давно уже должны были быть оседланы.
Наверное, он не привык обходиться без грума, который, конечно же, отправился с воинами.
Положив на землю узел, она огляделась по сторонам.
– Донован? Что это за фокусы?
Ответа не последовало.
Лорел, заметив, что дверь в конюшню открыта, вошла. Сердце у нее тревожно забилось. Меч Донована валялся на земле. А ведь мальчик так им гордился. Никогда бы он добровольно не бросил меч.
Добровольно… Лорел похолодела.
Кто-то похитил сына лэрда. Но кто и зачем?
Эти двое в башне замка замышляли недоброе против нее и лэрда. А о безопасности мальчика она даже не подумала!
Она бросилась обратно в крепость. Перепрыгивая на лестнице через две ступеньки, она промчалась по коридорам и вбежала в комнаты лэрда.
– Донован!
Она кинулась в комнату мальчика. Комната была пуста. На кровати был приколот ножом свиток. Выдернув нож, Лорел взяла свиток в руки. В глазах у нее потемнело, и она едва смогла прочитать:
«Твой сын в башне. Приходи одна – или ему конец».
Предатели рассчитали все верно – у нее не было времени искать помощи Кона, не было времени подумать, как спасти мальчика. Они воспользовались нападением варваров, чтобы удалить Кона из замка и осуществить свой гнусный замысел.
Жизнь невинного ребенка была теперь в ее руках. Если она не выполнит их волю, не приходится сомневаться, что ожидает Донована.
Приближаясь к башне, Лорел почувствовала, как ею овладевает паника при мысли, что ей придется войти в ненавистную комнату. В этой комнате она ощущала дыхание смерти. Теперь она знала почему.
После всех ее грандиозных планов передать этим людям хоть малую толику знаний, которыми обладали люди ее времени, все свелось к неизбежному концу.
Сегодня она умрет, как это уже случилось с ней однажды в этой самой комнате. Что ж, значит, это ее судьба.
Потому что она готова пожертвовать своей жизнью ради жизни мальчика.
– Донован! – вскрикнула Лорел, когда, распахнув дверь, она увидела подростка.
Мальчик сидел на стуле. Кисти его рук и лодыжки были связаны. Кровь струилась из пореза на лбу. Подбитый глаз заплыл, вокруг него расплывался голубовато-желтый синяк.
Похоже, что Донован сопротивлялся до последнего. Но на стоявшей около него женщине не было заметно следов борьбы. Она использовала для этого своего сообщника.
Когда Лорел бросилась к мальчику, Далси приставила к его горлу острие ножа.
– Не подходи, или я зарежу его, как ягненка.
– Он твой племянник, Далси. Ты говорила, что любишь его как родного сына. Как же ты можешь так поступать с ним?
– Это твоих рук дело, – сквозь сжатые зубы проговорила женщина. – Если бы ты не вернулась с того света, ему бы позволили оставаться в неведении. Из-за тебя это стало невозможно.
Лорел старалась говорить спокойно.
– Тебе не надо было этого делать, Далси. Позволь Доновану уйти отсюда и делай со мной что захочешь.
– Я и так намерена тебя убить. – Женщина зло прищурилась. – Но и парень умрет. Он слишком много знает, чтобы мы позволили ему остаться в живых. Так что вини себя, и зачем ты только вернулась?
