Людовик IX, опустив голову, вернулся в свои апартаменты.
Через некоторое время курьер принес в Лувр обрадовавшее всех известие — граф Тибо, усталый, но целый и невредимый, только что вернулся во Францию.
На глазах королевы-матери выступили слезы. Давно закончился их роман, но она не могла забыть о тех сладостных часах, которые они проводили когда-то.
Тибо был женат на принцессе Маргарите де Бурбоп. И вернулся в Провен, где она ждала его. Нет сомнения, что он не собирался посетить Лувр, но Бланка была счастлива узнать, что он жив.
Она плакала от счастья и благодарила Бога, когда к ней в комнату зашел Людовик IX. Он тоже был рад возвращению Тибо.
— Видите, мадам, — сказал он Бланке, — граф Шампанский вернулся из Святой земли. Иисус защищает тех, кто его любит. Разрешите и мне отправиться в крестовый поход.
Бланка переживала два года за Тибо и не хотела на свою голову новых волнений.
— Нет, сын мой, я никогда не позволю вам отправиться туда, ибо это было бы безумием. Выбросьте эти планы из головы. Мне понятна ваша тяга к приключениям, но вы должны управлять страной, где царит мир, это такое счастье.
В самом деле Франция, раздираемая в течение ряда лет разными войнами, переживала настоящий золотой век. Процветали сельское хозяйство и торговля, страна была сильна, и в ней царил порядок, по ней можно было путешествовать в полной безопасности, а королевские финансисты так хорошо вели дела, что к концу года при подведении итогов у них оставался излишек, который позволял Людовику IX отменять или уменьшать налоги.
Увы, эта славная мирная эпоха была вскоре нарушена из-за женщины.
В июне 1241 года Людовик IX собрал в Сомюре все дворянство и духовенство королевства для решения вопроса о передаче апанажей его брату Альфонсу, ибо тот достиг совершеннолетия. Он подарил ему Рыцарский орден и вручил акт о владении графством Пуату. «Это событие отмечалось с необычайной роскошью», — указывал летописец Жуанвиль.
Когда празднества закончились, король с Альфонсом приехал в Пуатье, чтобы аквитанские вассалы, среди которых находился Гуго Х де Люзиньян, граф Марш, дали клятву верности королевскому брату.
Дав клятву верности своему новому сюзерену, граф Марш вернулся в свой замок к жене, Изабелле Ангулемской.
Завистливая и властолюбивая, она хотела стать графиней де Пуатье и ни от кого не зависеть. Эта дама упрекала своего мужа в том, что он дал клятву верности брату короля, замучила жалобами и упреками. И он поддался ее наущениям, собрав огромное войско, дал знать Людовику IX, который еще не покинул Пуатье, что готов к сражению, если ему не будут предоставлены определенные привилегии. Людовик IX был с небольшой охраной и счел разумным отправиться в Люзиньян, чтобы ознакомиться с условиями Гуго. После двух дней переговоров король вернулся в Пуатье, предоставив графу Маршу все то, что тот требовал.
Гуго, довольный своей победой, вернулся к жене в надежде получить от нее одобрение, но застал ее в ярости и, по словам летописцев, «охваченной ненавистью». Узнав, что переговоры закончились, она явилась в апартаменты, которые раньше занимал Людовик IX, и как бы для очистки города от королевского духа вытащила оттуда одежду, мебель, посуду, церковную утварь и отправила все это в Ангулем.
Озадаченный и огорченный граф, ничего не понимая, с опаской спросил у нее, почему она так поступила. Ответ ее еще больше удивил графа:
— Выйдите, — завопила Изабелла. — Уйдите от меня, подлый, ничтожный человек, идущий на поводу у тех, кто лишает его наследства. Выйдите, я не желаю вас больше видеть. — И, ничего больше не объясняя, она уехала в Ангулем.
* * *
Прошло пять дней, графиня не возвращалась, и Гуго решил встретиться с ней.
Когда он прибыл в замок, она запретила ему войти, и в течение трех дней он ел и спал у тамплиеров. Наконец с помощью монаха он добился беседы с женой. Смиренным и очень нежным голосом граф поинтересовался у нее о причине глубокой ненависти к Людовику IX.
Изабелла сквозь слезы объяснила:
— Как? Разве вы не видели в Пуатье, что я три дня дожидалась, чтобы дать клятву верности королю и королеве. И вот когда я предстала перед ними в спальне. король сидел на одной половине кровати, а королева с. графиней де Шартр — на другой? Разве вы не видели, что они даже не предложили мне сесть? Вы обратили внимание, что они даже не поднялись, когда я вошла и когда я выходила? Я не могу больше говорить об этом, это для меня больно и неприятно. Надеюсь, что Бог их накажет, или я потеряю все то, что имею, и умру от горя!
