— Ты так много знаешь, — удивилась я.
Она хмыкнула.
— Так ты ж не первая на моем веку. Я в восемнадцать лет сдала на личного телохранителя и получила право опекать даханни.
— Опекать?
— Именно. Неусыпный надзор круглосуточно и безостановочно — это моя работа. Кстати, эйр дазган тоже считается опекуном, пока не передаст тебя отцу. Поэтому он проявляет такое участие в твоей жизни.
— Боюсь, ваша опека меня задушит, — тихо пробормотала я себе под нос, рассматривая красочную картинку на заднем форзаце. Она изображала среброволосую даханни в руках огромного драха в боевом облачении. Художник настолько достоверно передал позы и выражение лиц, что казалось, будто они живые, только живут в каком-то своем, недоступном нам мире.
Рейла слегка откашлялась, явно маскируя неуместный смешок.
— Не переживай, еще никто не задохнулся.
— Значит, я буду первая.
****
Всю ночь я изучала магический фолиант, перелистывая страницы, знакомясь с историей не только своей семьи, но и всего клана. Теперь стало ясно, почему при замужестве, даханни передает своему жениху весь рейн в приданное, да еще и свое имя.
Этот Кодекс принадлежит Асторгрейну. И через тысячу лет он будет ему принадлежать, это неизменно. За кого бы я не вышла замуж, мой муж соединит два клана примет бразды правления под моим именем и именем моего рейна. Правда, я это вряд ли увижу, сидя в своей высокой башне без окон.
Ближе к рассвету, я отложила магический фолиант и подошла к окну. Оно было наглухо закрыто плотно пригнанными ставнями, но я чувствовала, как занимается утренняя заря.
Вместе с невидимым солнцем во мне поднималась волна тяжелой, удушающей тоски. Как будто железные цепи обвились вокруг моей груди, стискивая с неимоверной силой.
Я задохнулась, хватаясь руками за подоконник. Острая боль раздирала меня на части, но это была не телесная боль, нет, это страдала моя душа, лишенная своей половинки.
Утром я была измученной и разбитой. Вяло ковырялась в тарелке и почти не отреагировала на приход портного и его помощниц.
Зато они не упустили случая развить бурную деятельность. Мне с порога заявили, что мой опекун, благородный эйр Кархадан, (да хранит Двуликий Его Сиятельство!) уже отобрал ткани и фасоны из которых мне позволено выбрать то, что понравится.
Я даже растерялась от такой наглости. Мало того, что едва знакомый мужчина решает за меня, что мне носить, так он еще и издевается! Ну ничего, я тоже придумаю способ достать тебя. Не знаю, как там эти даханни, а я не желаю быть покорной игрушкой!
Конечно же я воспользовалась разрешением Рейхо, но выбрала самые скромные и невзрачные платья из всех, что мне предлагали. Судя по всему, даханны очень любили наряжать своих женщин в яркие платья с глубокими декольте, обтянутыми бедрами и классическим турнюром, делающим фигуру похожей на букву "S". На резонный вопрос "зачем?", портной взглянул на меня, как на сумасшедшую, и с апломбом заявил:
— Ну как же! Придет художник, писать ваш портрет для будущих кандидатов. Они же не могут встретиться с вами лично, вот и будут решать по портрету, стоит ли вносить свое имя в списки. И чем роскошнее вы будете смотреться, чем сильнее разожжете страсть в мужских сердцах, тем яростнее будет схватка и упоительнее приз.
Мои глаза медленно расширялись, в то время как челюсть ползла вниз. А эрран, вдохновленный моим молчанием, продолжал:
— К тому же замужняя даханни всегда должна привлекать своего мужчину и быть для него желанной. Иначе как она понесет, если он будет к ней безразличен? Ваш вид должен горячить кровь и будоражить воображение. А вы собираетесь совершить настоящий акт вандализма! Спрятать это роскошное, юное тело в платье матроны! То, что вы выбрали, носят те даханни, которые уже исполнили свой долг и не желают видеть супруга в своей спальне.
— Гм… а долг, я так понимаю, это рождение ребенка? — осторожно поинтересовалась я.
Эйр Гардне бросил на меня такой возмущенный взгляд, что я подавилась язвительными словами, готовыми сорваться у меня с языка. Похоже, что здесь не любят говорить на эту тему. Видимо, это очень болезненный вопрос.
