Потом отец объяснил, что это мореный дуб, самая редкая древесина, которая существует на Рее. Сам вице-король не может позволить себе больше, чем украсить дверцу праздничной кареты.
Теперь я сижу в кабинете своего кровного отца, на его корабле, и здесь этой ценнейшей древесиной отделана каждая переборка от пола до потолка!
Так насколько же богат Асторгрейн, если его эрзун может позволить себе такое?!
— Я вижу, тебе у меня понравилось, — мягко усмехнулся Айвердан, видя, что я слегка выпала из реальности, разглядывая его каюту. — Скоро мы прибудем домой. Там тебя ждут лучшие покои, которые только можно себе представить.
Эта фраза спустила меня с небес на землю. Я немного напряглась, вспоминая. Какая-то мысль не давала мне покоя.
Точно! Я же читала об этом в Кодексе!
— Мой эрзун, — он поморщился, когда я это произнесла, — это правда, что в покоях даханни нет окон?
— Обычно нет. Окна — это самое слабое место в защите, но у каждого рейна есть свое решение этой проблемы.
— И какое у вас?
— Ты хочешь поговорить со мной об окнах? — ответил мужчина вопросом на вопрос. — Мне интересно совсем другое.
Я коротко вздохнула. Он прав, у меня еще будет время обсудить все нюансы, с той же Рейлой, например, или с кем-то из братьев. Сейчас стоит поговорить о самом главном, но будет лучше, если первой начну я.
— Вы правы. Я понимаю, что есть вещи, которые стоит обсудить немедленно. Если вы хотите знать о моей жизни, я готова вам все рассказать — мне скрывать нечего. Но взамен я хочу услышать ответы на пару моих вопросов.
— На пару? — в его глазах мелькнул огонек. — Час назад ты была согласна и на один.
— Сытный ужин хорошо влияет на мозговую деятельность, — я скромно опустила ресницы.
Эрзун облегченно рассмеялся. Похоже, что напряжение между нами ушло. Я поерзала в кресле, усаживаясь поудобнее, хотя мне страшно хотелось забраться туда с ногами, и заговорила.
Всю свою сознательную жизнь я мучалась от того, что ощущала себя отдельно от своей семьи. Мне всегда казалось, что Шайель и мать — вместе, а я как бы за границей их маленького мирка. Лишь эйр Димантис был хрупкой связующей нитью, соединявшей нас в одно целое. Самые светлые воспоминания у меня были связаны именно с ним, а вот при мысли о приемной матери, в душе поднималась глухая обида.
Вряд ли когда-нибудь я узнаю, что с ними стало. Если честно, не очень-то и хотелось. Ни Шайель, ни ее мать не вызывали у меня интереса, я лишь надеялась, что если эйр Димантис погиб в море, то смерть его была быстрой и безболезненной, а душа отправилась прямиком в элизиум.
И вот теперь, утратив одного близкого человека, я сижу рядом с другим, не менее близким. Я потеряла одного отца, но обрела другого. Жаль только, что матери у меня как не было, так и нет.
Моя история не заняла много времени, я сгладила, как могла, резкие моменты, но все равно заметила, как Айвердан с каждой минутой хмурился все больше и больше. Между бровей эрзуна залегла суровая складка, взгляд стал тяжелым, пронизывающим. Он словно заглядывал мне в самую душу, читая все мои тайны, спрятанные на самом дне.
Когда я заговорила о последних событиях, Айвердан так сжал челюсти, что я услышала, как скрипнули его зубы. Прежде спокойное и едва заметное сияние вдруг задрожало, как марево в жаркий полдень, короткие вспышки пробежали по открытым участкам кожи. Он судорожно вздохнул, а я замолчала на полуслове, испуганная его реакцией.
— Повтори еще раз, — прошипел Айвердан сквозь зубы, не отрывая от меня взгляда.
— Она ударила мне по затылку, когда я отвернулась… И я потеряла сознание.
Эрзун посерел, прикрыл глаза и застыл в кресле с выражением муки на лице.
— Как же тяжело тебе пришлось, девочка моя… Сколько боли ты перенесла… Прости, — он потер лицо и серьезно добавил:- Это я виноват. Не уберег, не уследил…
Я смотрела на него с легким недоумением, но постепенно меня начало затоплять понимание.
— Вы считаете себя виноватым в том, что случилось на Кобосе? Двадцать пять лет назад…
Он кивнул.
— Мы с твоей матерью были близки всего несколько раз, — заговорил он хриплым голосом, нервно вертя в пальцах ручку с золотым пером. — Я был уже зрелым мужчиной с устоявшимися взглядами, имел троих сыновей… Увидел ее портрет случайно, друг похвастался, что его внесли в списки женихов даханни Асторгрейна… Я тогда подолгу бывал в море, политикой не интересовался, последних новостей не знал. Когда вернулся, списки были уже составлены. Назначено время Аукциона. Но что-то заставило меня подать заявку… Эрзун Асторгрейна пошел мне на встречу, хотя и попил немало крови. Пришлось выхлопотать для его рейна пару должностей при Дворе, но это не важно, — он тяжело усмехнулся. — Самое интересное случилось на Аукционе. Я увидел Ее. Мельком, случайно… бродил по палаццо, изучал обстановку, потом вышел в сад. И тут мне показалось, что кто-то смотрит мне в спину. Пристально так, неотрывно. Я резко обернулся, сразу понял, куда смотреть — и словно голову потерял. Твоя мать стояла в окне, прячась за портьерой, но я видел ее так, будто она стояла прямо передо мной. Меня словно ударило молнией. Это была одержимость в самом чистом виде.
