Люсинда лишилась дара речи. Но как только до нее дошла суть его экстравагантного поведения, она разразилась смехом.
– Ах, Ферди, шут вы гороховый! Отчего это я все вам прощаю? – И она приняла приглашение на танец.
Ферди увлек ее в центр зала, и его красивое лицо озарилось мальчишеской ухмылкой, которая так ему шла.
– Вы прощаете мне все, потому что мы с вами так похожи, кузина.
Люсинда слегка отодвинулась от него, взглянула в глаза Ферди и решительно ответила:
– Мы вовсе не похожи! Вы – отчаянный игрок и приспособленец в худшем смысле этого слова. Взгляните только, как ловко вы на секунду заставили меня поверить, что вы в самом деле очарованы мной! И все это – только чтобы заставить меня пойти с вами танцевать!
Ферди буквально пронзил ее взглядом.
– А разве я не без ума от вас, кузина? Люсинда смеясь покачала головой.
– Конечно нет! Если вы убедили себя, что это так, то я подозреваю, что… – Она обвела взглядом зал. – Это магнетический блеск дома Мейзов вскружил вам голову, Ферди, а не я. Вспомните: у меня нет прав ни на что из этого великолепия, и связав себя со мной, вы весьма скоро поймете, что стали жертвой иллюзий.
– Вы полагаете, что так хорошо меня знаете? Вы назвали меня игроком, приспособленцем, Люсинда, и были правы! Я ставлю на карту все – свою репутацию, свое состояние, свою честь, и вот все это я кладу к вашим ногам! – Взгляд Ферди цепко оценивал произведенный эффект. Его прекрасная кузина смотрела на него в немом изумлении и неуверенности. Мистер Стэссарт ослепительно улыбнулся и сказал своим вкрадчивым голосом: – Но разве вы сами скроены не из той же материи, Люсинда? Вы поставили в этом лондонском сезоне на карту те же ценности. Вы хватаетесь за каждую возможность, предоставленную вам судьбой, чтобы вас заметили в свете. То самое общество, которое брезгливо пожало плечами, когда вас выслали из него, теперь рассыпается в комплиментах вам. Ведь это – ваша сладкая месть, не правда ли, Люсинда?
Последовательность фигур в танце заставила их отойти друг от друга, но ненадолго: мистеру Стэссарту удалось заметить злобный блеск в прищуренных глазах кузины. Он втайне улыбнулся. Но, когда в очередной фигуре танца они оказались лицом к лицу, он принял покорное выражение лица и дрогнувшим голосом сказал:
– Простите меня, кузина. Я говорил с вами резко. Я слишком поздно осознал это, но приношу свои искренние извинения.
– Однако мне не кажется, что я похожа на вас, – холодно сказала Люсинда.
– Я совершенно сражен. Я повержен в прах. Мои надежды рухнули, – провозгласил Ферди.
Люсинда слегка порозовела: его драматические сентенции начинали привлекать внимание танцующих. Она тихо, настоятельно попросила:
– Умоляю, прекратите! На нас смотрят. Голос Ферди стал еще громче.
– Я не могу сдерживать себя, кузина! Вы держите меня на расстоянии. Ах, хоть одну улыбку! Одно слово одобрения! Меня это возродит к жизни! В моей душе вновь родятся надежды!
Мистер Стэссарт своими громкими мольбами и рыданиями привлек внимание всех, кто находился поблизости. Даже дальние от них пары – и те обернулись к ним. Лицо Люсинды горело от смущения.
– Боже, что вы наделали, Ферди!
К ее неизъяснимому облегчению, танец закончился. Люсинда повернулась и быстро, с высоко поднятой головой, выскользнула из зала.
Она не узнала человека, который оказался у неё на пути и помешал ее поспешному бегству. Он приветливо ее окликнул:
– Леди Мейз! Как приятно вот так столкнуться с вами невзначай. Я хотел пригласить вас на бокал вина. Это был мистер Уитерби. Люсинда выдавила из себя улыбку.
– Мистер Уитерби, рада видеть вас. Простите, сэр, но…
Он твердо взял ее под локоть и начал уводить из танцевального зала, несколько человек смотрели ей вслед и шептались, переглядываясь. Мистер Уитерби, улыбаясь, взглянул в глаза Люсинде, и она вдруг осознала, что полностью подчинена воле этого джентльмена.
– Извините за грубость и поспешность, миледи. Но мне показалось необходимым увести вас подальше от толпы. Бог мой! Неужели мистеру Стэссарту не хватает такта? Он привел леди в такое смущение прямо посреди танцующей публики.
