«Как мне научить ее тому, что такое настоящая любовь, тогда как даже мои собственные инстинкты становятся на пути? Господь, что я делаю не так? Она еще дальше от меня сейчас, чем тогда, в Парадизе».
«БУДЬ ТЕРПЕЛИВ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ».
Раздражение Михаила нарастало, и он начал вспоминать слова своего отца, который утверждал, что каждая женщина жаждет власти над собой.
Тогда он этому не верил и не верит сейчас; однако временами ему хотелось поверить. Вера в эту ложь сделала бы его жизнь с Ангелочком проще. Каждый раз, когда ее взгляд, не встречая преграды, просачивался через него, он вспоминал отца. Каждый раз, когда во сне она прижималась к нему, он знал, что сказал бы его отец по поводу его добровольного обета безбрачия.
Он слышал и другой голос, темный и властный, вечный, как время:
«Когда ты будешь вести себя, как мужчина? Иди и возьми ее. Чего ты ждешь? Возьми ее. Она принадлежит тебе, ты с этим согласен? Поступи как мужчина. Насладись ее телом, если не можешь получить большего. Чего ты дожидаешься?»
Михаил боролся с этим голосом. Он не хотел его слушать, но голос гремел, нажимая на него тогда, когда он был особенно уязвим.
Даже стоя на коленях в молитве, он мог слышать этот голос, насмехающийся над ним.
Беспокойство поднималось в душе Ангелочка. Что–то происходило внутри нее, что–то неторопливое, тайное и угрожающее. Ей нравилось жить в этом маленьком доме. Она чувствовала себя уютно и безопасно, исключая Михаила Осию. И ей не нравились те чувства, которые все чаще пробуждались в ней и заставляли сомневаться в принятых ранее решениях. Ей не нравилось, что до сих пор она не смогла понять его, подогнать под одну из известных ей формул; ей не нравилось, что он был человеком слова, что он не использовал ее, но относился к ней иначе — совсем не так, как всегда относились другие.
Он не злился, когда она ошибалась. Он хвалил и ободрял ее. Он рассказывал о собственных ошибках с таким юмором, что ей становилось легче переносить свои. Он дал ей надежду, что она может всему научиться, и радость, когда у нее получалось. Она могла теперь разжечь огонь. Могла приготовить обед. Отличить сорняки от рассады. Она даже слушала истории, которые он читал каждый вечер, хотя не верила ни одной.
«Чем раньше я уйду, тем лучше».
У нее были незаконченные дела в Парадизе. Кроме того, когда она получит причитающуюся ей часть золота, она сможет купить себе такой же маленький домик, как этот. И сможет жить одна.
Ангелочек пыталась оценить, сколько времени и денег Осия потратил на ее лечение и обучение. Она решила, что до того, как уедет, оплатит ему все — за каждый час и каждую потраченную унцию.
Она ухаживала за его садом, готовила, убирала, стирала, гладила, зашивала одежду. Когда он убирал в хлеву, она нашла лопату и стала помогать. Когда он заготавливал на зиму дрова, она заносила их в дом и укладывала аккуратными стопками у камина.
Спустя четыре месяца ее кожа стала бронзовой, спина сильной, руки крепкими. Однажды она посмотрелась в зеркало и обрадовалась тому, что ее лицо опять стало нормальным. Даже нос остался прямым. Настало время планировать возвращение.
— Как ты думаешь, мы сможем получить мешочек золота, если отвезем в Парадиз овощи, за которыми я ухаживала? — спросила она его однажды за ужином.
— Сможем получить достаточно много, — ответил Михаил, взглянув на нее. — На это золото мы сможем купить пару голов скота.
Она кивнула, радуясь услышанному. Может быть, он купит корову, и у них тогда будет молоко. Может, он научит ее, как делать сыр. Ангелочек нахмурилась. О чем она думает? Какое это имеет значение, даже если он купит стадо коров? Ей нужно вернуться и все решить в Парадизе. Она опустила глаза и продолжала медленно есть. Приближался тот день, когда она сможет снять со своего пальца кольцо его матери и забыть о нем.
Ангелочек мыла посуду и гладила белье, а Михаил в это время читал вслух Библию. Она, не слушая, продолжала орудовать утюгом до тех пор, пока он не остыл. Она поставила его на решетку камина. Она живет в этом доме, с этим мужчиной вот уже много месяцев. Она работает, как рабыня. Ей никогда не пришлось бы так работать во «Дворце». Она посмотрела на свои руки. Все ногти были сломаны, ладони в мозолях. Что по этому поводу скажет Хозяйка? Она снова взялась за утюг.
