Теперь, вспоминая прошлое, он не мог воскресить в памяти ни одного случая, чтобы она попыталась защитить себя. Почему? Теперь он знал ответ. Она подсказала ему ответ, заверив, что он был прав во всем. Не презрение или высокомерие заставляли ее молчать. Ей было стыдно. Она просто верила всему, что он говорил ей. Она считала себя запятнанной и недостойной, и пригодной только для того, чтобы ее использовали.
«И я помог ей в это поверить. Я сыграл ту роль, от которой Михаил отказался».
Сожаление переполняло его. Ему было больно смотреть на нее. И было еще больнее осознавать, что в страданиях Михаила есть и его вина. Если бы он хоть раз попытался ее понять, как и говорила Мириам, может быть, сегодня все было бы иначе. Но он был слишком горд и слишком уверен в своей правоте.
— Это ты прости меня, — сказал он. — Я… очень сожалею. Можешь ли ты… простить меня?
Она смотрела на него и думала: знает ли он, что у него но щекам текут слезы? И вдруг она ощутила такую внезапную, необъяснимую, теплую привязанность к этому человеку. Брату Михаила, ее брату.
— Я простила тебя очень давно, Павел. Я уехала из долины и оставила Михаила по своей воле. Не обвиняй себя в этом.
Она наклонилась вперед, крепко уперевшись руками в край стола.
— Давай оставим все это позади. Пожалуйста. А теперь расскажи мне обо всем, что произошло в долине с тех пор, как я уехала. — Она улыбнулась, подшучивая над ним. — Особенно о том, как тебе удалось завоевать такую девушку, как Мириам?
Он рассмеялся — впервые за несколько месяцев.
— Только Бог знает, — ответил он, покачав головой. Тяжело вздохнув, он успокоился. — Она любит меня. Она сказала, что в первый день, как только она увидела меня, она знала, что мы поженимся. — Упоминание о Мириам наполнило комнату теплотой. — Я наблюдал за ней, мечтал о ней, но пытался внушить себе, что я недостаточно хорош для нее — придумывал для этого сотни причин. Считал, что я недостоин даже поцеловать краешек ее подола. Потом однажды на рассвете она пришла в мой дом. Сказала, что переезжает ко мне, и старалась убедить меня в том, как сильно она нужна мне. У меня не хватило духу отправить ее домой.
Ангелочек тихонько рассмеялась: — Я даже представить себе не могу, чтобы Мириам была такой смелой.
— Она сказала, что научилась смелости у тебя. — Он не понял тогда, что она имела в виду. Теперь понимает. Ангелочек любила Михаила так сильно, что у нее хватило смелости уйти от него, решив, что так будет лучше для него. Мириам, рискуя своей репутацией, пришла к нему, Павлу, по той же причине. Если бы она не пришла, он вернулся бы к золотодобыче, выпивке и борделям — и, скорее всего, просто умер бы там, в бедности и грязи.
— Мириам послала меня найти тебя. Амэнда, я хочу забрать тебя домой. — Он полностью отдавал себе отчет в сказанном.
Амэнда. Ее горло сдавил спазм. Она улыбнулась. Еще одна тяжелая ноша рухнула, и она была благодарна за это, но все не так–то просто. Она не может позволить себе вернуться так легко.
— Я не могу вернуться, Павел. Никогда.
— Но почему?
Сколько ему надо всего узнать, чтобы понять это и стать ее союзником?
— Ты не знаешь обо мне очень многого.
— Тогда расскажи мне.
Она задумалась. Что ему рассказать и сколько?
— Меня продали в проституцию, когда мне было восемь лет, — медленно заговорила она, глядя в пустоту. — Я не знала, что существует другая жизнь, пока Михаил не женился на мне. — Она посмотрела на него. — И я не могла его понять — так, как он этого хотел. Я не могла изменить свое прошлое и себя.
Павел наклонился к ней. — Ты все еще не понимаешь, Амэнда. Было что–то, чего я не мог принять до сегодняшнего дня, потому что я был упрямым, ревнивым и гордым… Михаил избрал тебя. Со всем твоим прошлым, со всеми твоими слабостями, со всем, что с тобой было. С самого начала он знал, откуда ты пришла, и для него это ничего не меняло. Вокруг него всегда крутилось очень много женщин, которые с радостью вышли бы за него замуж. Милые, благоразумные девушки из богобоязненных семей. Он ни одну из них не смог полюбить. Но стоило ему только раз взглянуть на тебя, и он
