— Я согласна, милорд.
Брайт задумчиво стучал хлыстом по голенищу.
— Вы и в самом деле Жанна д'Арк. Ваша семья не заслуживает такой жертвы.
Голос Брайта был ровным и спокойным, и Порция не могла понять его чувств.
— Моя семья заслуживает любой жертвы, милорд, — ответила она, глядя ему в глаза. — Разве вы не сделали бы то же самое для своей семьи?
Подбородок Брайта вздернулся, как от удара.
— Я отказываюсь от своего предложения, Ипполита. Я — не жертвенный алтарь.
С этими словами Брайт повернулся и зашагал к своему роскошному особняку.
Порция облегченно вздохнула — теперь она свободна. Ее согласие покрыло бы семью позором, а ей с ранних лет внушили, что лучше смерть, чем позор.
Но если говорить честно, ей было горько, что все обернулось именно так. Конечно, слова Брайта о так долго хранимой девственности задели ее за живое. Он напомнил Порции, что время ее молодости миновало. Его предложение было просто злой шуткой, вызванной презрением к ней. Он никогда не относился к ней серьезно.
Порция проследила, как Брайт вошел в дом, и, собрав остатки сил, двинулась в обратный путь. Она пересекла площадь, стараясь не оглядываться назад и не думать о том, что ждет ее впереди.
Брайт прошел в библиотеку и захлопнул дверь с такой силой, что чуть не прищемил хвост Зенону. Пес взвизгнул, с упреком глядя на хозяина, и с протяжным стоном растянулся у камина.
— Мне есть над чем подумать, — сказал Брайт, плеснув в стакан немного виски. — Такого поведения не простит ни одна женщина.
Зенон приоткрыл глаз и посмотрел на хозяина.
— Что бы сделала твоя подружка, если бы ты сказал ей, что она засиделась в девках?
Брайт тяжело опустился в кресло у камина. Зенон, привыкший к своей роли слушателя, положил ему на колени голову.
— Перестань подлизываться, — сказал Брайт. — Ты меня презираешь и совершенно прав. Но она вывела меня из себя. Как это ей всегда удается? До сих пор я всегда управлял своими чувствами, да и своей жизнью тоже.
Зенон молчал, и Брайт погладил его по шелковистой шерсти.
— Я предложил ей получше узнать друг друга, чтобы загладить свое неучтивое поведение при первой встрече, а она немедленно обвинила меня в том, что я хочу сделать ее своей любовницей.
Большие коричневые глаза собаки не мигая смотрели на хозяина.
— Да у меня и в мыслях этого не было, — продолжал Брайт. — Я даже не могу позволить себе сделать ей честное предложение, а если бы и сделал, то наверняка она упала бы в обморок от ужаса. Она относится ко мне как к самому дьяволу.
Зенон засопел и закрыл глаза.
— Будем честны перед собою, мой друг. Я не могу позволить себе жениться на женщине, у которой за душой нет ни гроша, а тем более на той, чей брат постоянно просаживает деньги. Не думает же она, что я смогу все время вытаскивать его из долгов. Я просто не могу себе такого позволить. А что нам делать с Бриджуотером? — спросил он у собаки. — Ведь я обещал поддержать его затею.
Зенон зашевелился, и рука Брайта скользнула ниже по его шее.
— Эта женщина даже не красавица. Она слишком худая и далеко не первой молодости.
Брайт поставил стакан на круглый столик и вынул черепаховую табакерку. Он взял понюшку, надеясь, что табак прочистит ему голову и он перестанет думать о Порции Сент-Клер.
Однако табак не помог.
Что же в ней такого особенного? Возможно, походка? Легкая и грациозная! По сравнению с ней все женщины кажутся неуклюжими, даже Нерисса.
Она ясно выражает свои мысли и не боится высказать свое мнение. Возбужденная, полная недомолвок речь знатных дам уже наскучила ему. Ее голубые глаза сияют, когда что-то вызывает ее интерес.
Может, манера вздергивать подбородок, когда Порция сердится? Ее необычное поведение?
Брайт усмехнулся, вспомнив, как Порция чуть не застрелила его. Вот именно с этого момента все и началось — началось его сумасшествие. Он не знал ни одной женщины, которая, находясь одна в доме, вышла бы навстречу грабителю с оружием в руках.
— Просто у других женщин больше здравого смысла, — уговаривал он себя. — У Порции нет сдерживающего начала.
От мысли, что могло бы с ней случиться, будь на его месте настоящий бандит, у Брайта чуть ли не встали дыбом волосы. То было в Мейденхеде, а что же может подстерегать ее в таком опасном месте, как Лондон, тем более в сопровождении такого человека, как Оливер Апкотт?
