Положительно, мадам Кроза не желала становиться тещей графа д'Эвре. Но хотя в то время и злословили уже об успехах феминисток, закон был полностью на стороне отца семейства, и весной 1706 года двенадцатилетняя Анна-Мария Кроза стала супругой Луи-Генриха, которому было чуть больше двадцати.
Этот брак, отмеченный роскошной свадьбой в отцовском особняке, на деле оказался фиктивным: в обмен на полученное им королевское приданое граф д'Эвре удостоил супругу лишь сомнительной радости называться графиней. Он рассудил, что ей нечего делать в этой денежной истории. Вечером молодой супруг одарил ту, которую прозвал про себя «мой маленький золотой слиток», светским приветствием и отправился провести ночь со своей прежней любовницей.
Можно возразить, что молодая супруга была еще слишком мала, но все же возраст здесь не столь важен. Кроме того, Анна-Мария вовсе не была уродкой. Это была красивая брюнетка с роскошными черными глазами, которая с возрастом должна была еще более похорошеть. Она обладала умением воспитывать свой ум и свои манеры в надежде, что супруг, которого она втихую обожала, когда-нибудь обратит на нее внимание. И вот, к двадцати годам Анна-Мария стала не просто красивой женщиной, но и светской дамой.
Вопреки обыкновению подобных супругов граф д'Эвре, будучи ветреным и дурным мужем, не был расточителен. Напротив. Оценив свою удачу, он принялся увеличивать ее дары, и, дабы избежать трат, поселился в особняке тестя, чтобы не платить за содержание собственного дома. Кроме того, он добивался королевской службы в надежде пополнить свой кошелек. Для чего и надоедал Регенту просьбами зачислить его в охотничий королевский округ Монсо.
Со своей стороны Филипп Орлеанский, будучи тонким психологом, однажды исповедал молодую графиню д'Эвре и к огромному своему удивлению обнаружил, что муж ее ни разу не исполнил своего супружеского долга. Великодушная Анна-Мария приписывала такое пренебрежение тому, что они продолжали жить в доме отца-финансиста, что постоянно указывало на ее плебейское происхождение.
Ободренный такой Откровенностью Регент, призвав упрямого мужа, обратился к нему с такими примерно словами: «Вы получите должность, которой добиваетесь, более того, я сам вручу вам подтверждающую это бумагу после того, как вы поселитесь в собственном особняке».
Это звучало как приказание. Эвре тут же отправился в пригород и купил у финансиста Лоу за 77 090 ливров тысячу двести туазов земли на месте бывшего «болота Гурдов». Ныне эти болота представляют собой красивую площадку, расположенную между Большим Двором-будущими Елисейскими полями — и деревней Руль.
Стараниями архитектора Молле к концу 1718 года на этом месте возник особняк Эвре. В залах нижнего этажа был устроен праздник. Никому не пришло в голову подняться выше и никто не обнаружил, что верный своей скупости хозяин не нашел нужным отделать второй этаж. Желанная бумага оказалась в его руках, а в дверь своей жены он так и не постучал.
Зато она в тот памятный день смогла осознать, сколь когда-то ошибалась: она увидела, наконец, любовницу своего супруга, герцогиню Ледигьер; а впрочем, та и не думала скрываться. Теперь она не только узнала, что никогда не сможет стать женой своего законного мужа, но и поняла, что больше об этом не мечтает.
Через несколько месяцев, потребовав раздела имущества, Анна-Мария вернулась в дом своего отца, где и умерла в возрасте тридцати пяти лет, в 1729 году. Ее изнуренного развратом мужа добил апоплексический удар, однако он, впав в детство, ухитрился протянуть еще очень долго в том же особняке, предаваясь по-прежнему своей скупости. Смерть пришла за ним в 1753 году. Несколькими месяцами позже особняк д'Эвре перешел во владение маркизы Помпадур.
К тому времени маркиза была фавориткой уже только на словах. Здоровье охладило ее темперамент и удалило из королевских объятий, однако она оставалась спутницей и незаменимым другом Людовика XV. Так будет продолжаться более десяти лет, но маркиза всегда понимала, сколь хрупка платоническая любовь. Без сомнения, король привязан к ней сердцем, но кто может поручиться, что в один прекрасный день его сердце и чувства не попадут в плен к одной из ловких юных дам, подобных ей самой в молодости?
