— Что? — Он опустил руку и поглядел на нее с недоумением.— По-вашему, я похож на бандита из уличной шайки?
Прежде чем ответить, Эйджи смерила его взглядом — с обутых в потрепанные сапоги ног до лохматой темноволосой головы. Да, пожалуй, он действительно похож на уличного хулигана, крутого малого, который может расшвырять толпу прохожих и отдубасить любого соперника. Ишь какие кулачищи! Упрямое лицо, ввалившиеся щеки и горящие глаза наводили на мысль о том, что он с удовольствием размозжил бы кому-нибудь голову, ей в том числе.
— Конечно, похожи. Манеры точь-в-точь как у них. Неотесанные, вызывающие и грубые.
Выслушав все, что она думает о его внешности и поведении, Стивенсон не стал спорить, но какое-то время они смотрели друг на друга в упор.
— Я брат Майкла. Если быть точным, то сводный брат. Его мать вышла замуж за моего отца. Понятно?
Настороженность еще не покинула ее, но профессиональный интерес оказался сильнее.
— А он сказал, что у него нет никаких родственников...
В его стальных глазах действительно мелькнула обида, или это ей только показалось?..
— Пускай говорит что угодно, но мне он не чужой. Вот что, мисс. Вы мне не нравитесь. Я могу позволить себе нанять настоящего юриста, который вытащит его из тюрьмы.
На этот раз она не просто сжала зубы, но зарычала от злости.
— Я и есть настоящий юрист, Стивенсон! А если Кеннеди хочет сменить защитника, он может сделать это сам, черт побери!
Каким-то чудом он умудрился сохранить терпение. А казалось, оно давным-давно его покинуло.
— Решим это позже. А сейчас я хотел бы знать, что его ждет.
— Прекрасно,— бросила она, глядя на часы.— У меня есть еще пятнадцать минут. Я буду есть и рассказывать. К часу мне надо быть в суде.
Эйджи в костюме-тройке выглядела столь элегантно, что Олафу невольно представилось, будто они идут в один из маленьких модных ресторанчиков, где подают пиццу и белое вино. Но она шла по улице, и ее длинные ноги ступали так быстро, что ему не приходилось укорачивать шаг, чтобы держаться с нею наравне.
Она остановилась у лоточника, купила булку с сосиской, стакан сока и отошла в сторону, освобождая место Олафу. Мысль о еде заставила его желудок сжаться. Он купил себе стакан сока и пачку сигарет.
Эйджи проглотила первый кусок и слизнула с большого пальца горчицу. Сквозь запах чеснока и приправ Олаф ощущал аромат ее духов. Словно прогулка в джунглях, хмуро подумал он, когда тебя со всех сторон окружают душные, резкие запахи и вдруг неожиданно начинаешь ощущать возбуждающий, винный аромат экзотических цветов.
— Его обвиняют в краже со взломом,— сказала Эйджи с полным ртом.— Опровергнуть это обвинение шансов мало. Его поймали, когда он вылезал из окна с товаром на несколько тысяч.
— Глупо! — Олаф залпом выдул почти полстакана.— Ни к чему ему было красть!
— Как бы то ни было, его поймали на месте преступления, предъявили обвинение, и он с ним согласился. Если Майкл даст показания, окружной прокурор будет просить условного наказания, отдачи под административный надзор и привлечения к общественным работам.
Олаф выпустил изо рта клуб дыма.
— Значит, он их даст.
Левая бровь Эйджи поползла вверх. Она уже не сомневалась, что Олаф Стивенсон может выколотить из любого все что угодно, но...
— Вряд ли. Он хоть и напуган, но упрям. И, кроме того, он хранит верность «каннибалам».
Олаф кратко высказал все, что он думает о «каннибалах», и Эйджи сочла за благо не спорить.
— Что ж, может быть, но это дела не меняет. За ним много чего числится, и выручить его будет нелегко. Но попробовать можно. Надо только действовать энергично и быстро. Суд должен учесть, что это его первое крупное преступление. Думаю, ему могут дать три года, но если он правильно поведет себя, ограничатся годом.
Пальцы Олафа впились в металлический лоток и судорожно сжали его. Он ощутил горечь во рту.
— Я не хочу, чтобы Майкл сидел...
— Стивенсон, я юрист, а не волшебник.
— Они ведь вернули то, что он украл, верно?
— Да. Хотя формально это не уменьшает вину, но в принципе вы правы. Несколько тысяч долларов ему могут скостить.
— Я постараюсь, чтобы скостили.— Интересно, как это ему удастся. Еще немного, и он разломает лоток. Он приподнял его за край, потряс и опустил на место.— Слушайте, я возмещу стоимость украденного. Майклу всего девятнадцать. Если бы вы смогли убедить окружного прокурора отнестись к нему как к несовершеннолетнему, все было бы намного проще.
