«У андалусцев любовная жизнь, по-видимому, не так сложна, как у жителей северных провинций,— сказал мне дон Хосе де Хуанес, когда я встретилась с ним в Мадриде. — По крайней мере, от них я не получаю так много писем, как с Севера». Может быть, андалусцы более ленивы по части писем, более сдержанны, более послушны и запуганы или родители жестче их контролируют. Вот несколько писем, из которых, по-видимому, можно сделать вывод, что в Андалусии любовные проблемы примерно те же, что и по всей стране.
Один novio признается, что он — типичный андалусец и не доверяет своей novia. Несмотря на то, что он «влюблен до безумия» и девушка ни разу не дала ему повода подозревать ее в измене, он чувствует, что ему необходимо получить доказательство ее любви, и спрашивает, к какому способу лучше прибегнуть, чтобы быть полностью уверенным.
Девушка пишет, что ее novio не позволяет ей никуда ходить с ее друзьями, если не может сам пойти с ними, но зато идет выпить и потанцевать с приятелями, когда ему хочется. В свое оправдание он говорит, что у novios есть определенные права, которые не распространяются на novias, и что мужчинам позволено делать все, что им угодно, потому что они — мужчины, а женщина должна сидеть дома, потому что она — женщина. Бедная девушка так часто это слышала, что начала верить и подчиняться ему, полагая, что так и должно быть. «Если вы будете подчиняться ему,— ответил дон Хосе с прямотой, которая привела бы в смятение его английских коллег,— то этим покажете, что ума у вас в голове не больше, чем в диетическом хлебце. Вы никогда не будете счастливы с подобным мужчиной — вы станете рабыней на всю жизнь».
Другая девушка в своем письме поднимает курьезную и типично испанскую проблему обмена клятвами верности перед святым образом: «Мой novio должен был уехать из города. Перед отъездом, в минуту сомнения, он попросил меня поклясться перед иконой, что я его не оставлю. Я не была уверена в том, что люблю его настолько сильно, чтобы выйти за него замуж, но, чтобы успокоить его, согласилась дать клятву. Теперь я раздумываю, грешно ли будет сказать ему, что я не настолько его люблю, чтобы связывать себя обещанием?»
О том, что девушки могут быть не менее тщеславными, чем молодые люди, свидетельствует признание сеньориты из Кордовы: «Я очень люблю своего novio, но я люблю нравиться парням и, идя по улице, строю им глазки. Novio это приводит в бешенство. Он уходит в армию, и я не знаю, хватит ли у меня сил хранить ему верность до его возвращения».
Молодой человек из Эстремадуры жалуется, что его novia не дождалась его возвращения из другого города, в то время как он не забыл ее.
Девушка, чей novio служит в армии, сомневается, будет ли он ей верен, потому что мать постоянно уверяет ее, будто все мужчины плохи. «Она говорит это даже о моем отце,— пишет девушка,— но я знаю, что это не так, он живет ради нее и ради нас и никогда не уходит посидеть с друзьями. Но мать все равно говорит, что он ей изменяет. Должна ли я ей верить, когда она говорит, что мой novio обманывает меня?»
Юноша из Севильи в смятении. Одиннадцать лет он был знаком с девушкой, пять лет был ее novio. «Мне пришлось расстаться с ней, потому что та распутная жизнь, какую я тогда вел, не устраивала ее родителей. Поэтому наши родители подыскали нам другие партии. Но случилось неизбежное. Мы снова встретились и поняли, что по-прежнему питаем друг к другу глубокие чувства. Я в отчаянии. Что мне делать с моей нынешней novia? Моя первая любовь поссорилась и разорвала отношения со своим женихом...»
Когда я, уезжая в Мадрид, ждала кондиционированный Taf на севильском перроне, то услышала, как один молодой человек говорил другому: «Лучшее, что женщина может подарить мужчине,— это бессонная ночь». А мужчина, похожий на Дон Жуана, сказал на прощание очаровательной блондинке: «До свидания, чудо, дитя, женщина, пахнущая кукурузой, до талии — ангел, ниже — сатана; как только будешь в Мадриде, не забудь послать мне телеграмму!» Очаровательная Андалусия! Услышишь ли что-нибудь подобное на английском перроне?
