— Пьетро, — сказал Дант, и черты его лица расплылись в улыбке. — А вот и Коралия. Что вы здесь делаете, маленькие разбойники?
— Эрин посоветовала нам побывать до отъезда здесь, и вот мы пришли, — объяснила Коралия, не отрывая глаз от Анны.
— Она дала вам правильный совет, — сказал Дант, добавляя уже в адрес их матери: — Я вижу, вы решили отведать нашей американской пищи.
Они обменялись приветствиями. Затем последовали неизбежные представления. Анна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо под ироничным взглядом Констанции. Анна, однако, вежливо улыбнулась и мысленно поблагодарила за данное ей воспитание, которое позволило ей сохранить сердечность и холодность одновременно.
— Вы можете занять мое место, — продолжила она, оглядывая свои покупки. — Я должна возвращаться в гостиницу.
— Я помогу вам найти такси, — предложил Дант.
— Не беспокойтесь, я уверена, что сама справлюсь с этим. Вы и так слишком много сделали, угостив меня обедом.
— Не стоит благодарности, — мягко, но настойчиво произнес Дант, взяв вешалку с купленным платьем.
Констанция, расставляя еду на столике, добавила:
— Было приятно встретить вас, миссис Галлант. Дант, вы должны вернуться и выпить с нами чего-нибудь. Я уверена, что дети придут в восторг от вашего общества.
Среди радостных и возбужденных восклицаний детей Анна заметила, как оба, Констанция и Дант, обменялись серьезными взглядами. Взгляды эти подняли в ней чувство, которое она сразу не поняла. Затем оно испугало ее: это была ревность.
Вернувшись вечером из офиса, Рива обнаружила Данта в компании Констанции и детей. Сцена была воплощением домашнего уюта. На задней галерее Дант и Констанция пили коктейли, а дети здесь же на холодном кирпичном полу были поглощены тем, что отклеивали наклейки и располагали их в альбоме, купленном для этой цели. Они начали собирать коллекцию наклеек в этот самый день. Рива всех приветствовала, затем взглянула на Ботинки, который сидел один в другом конце галереи со стаканом в руке, задрав ноги на барьер галереи. Она подошла к своему зятю.
— Как дела, Ботинки?
Он приветствовал ее, подняв стакан.
— Отлично.
Она никогда не видела его в таком, близком к опьянению, состоянии. Глаза его налились кровью, а лицо было красным. Тело его находилось в столь экстравагантной позе, что было удивительно, как это он до сих пор не свалился на пол.
— Не похоже, чтобы ты хорошо себя чувствовал, — заметила Рива откровенно.
— Как же я должен выглядеть, если жена изменила мне?
— О чем ты говоришь?
— Я пошел, хотел избить кузена, и что? Он расхохотался. Расхохотался! Сказал, что я дурак. Сказал, что она, как неудовлетворенная проститутка, ходит и предлагает себя.
Рива поспешно оглянулась — убедиться, что ни дети, ни Констанция не слышали его. Если уж Ботинки употреблял такие выражения, говоря с ней, значит, он здорово накачался. Говоря с женщинами, он всегда воздерживался от крепких выражений и двусмысленностей.
Никто не обращал на них никакого внимания. Она повернулась к Ботинкам:
— Если ты и дурак, то потому лишь, что веришь Эдисону.
— Да? Ты не знаешь. Я слышал, что для своего возраста он просто гигант. Может быть, Маргарет и пошла к нему для этого?
Спорить с ним в таком состоянии было бессмысленно.
— Где сейчас Маргарет?
— Наверху, отдыхает.
— С ней все в порядке?
Он пожал плечами:
— Говорит, что у нее болит голова. Но в город-то она сегодня ходила. Наверное, она просто не хочет меня видеть.
— Я зайду к ней, когда переоденусь.
Рива пошла в дом. День был жарким, и хотя в офисе был кондиционер, а костюм ее из чистого льна, она чувствовала усталость и вялость. Она просто не могла освободиться от мыслей о бизнесе, пока не снимала рабочий костюм и не переодевалась во что-нибудь домашнее.
Она услышала, как скрипнул стул Данта, когда она уже прошла мимо. Он настиг ее на лестнице.
— С тобой можно поговорить?
Голос его ничего не выражал. Рива внимательно поглядела на него. Ей не понравился злой огонек в его глазах. Коротко кивнув, она повела его в холл наверху. Он не был уединен, но если говорить тихо, их никто не услышит. Обстановка, казалось, способствует тому, чтобы Дант говорил тихо и сдерживал свои эмоции.
