Они еще долго лежали молча, обнявшись. А потом Винс вдруг рассмеялся.
— Лучше нам поторопиться со свадьбой. Просто так, на всякий случай. Ты кого-нибудь хочешь пригласить? Того, кого тебе будет особенно приятно видеть на своей свадьбе?
— Да нет. — У нее было несколько друзей, но не настолько близких, чтобы срывать их за тысячи миль с другого конца света. — Разве что только тебя, — улыбнулась она. — Если ты не передумаешь...
Тори никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле.
— Ну, уж нет, не дождешься! — Он произнес это с той знакомой ей решимостью, которая сквозила в каждом его поступке и слове.
Его руки уже снова ласкали обнаженное тело Тори, возбуждая ее.
Сомнений не осталось: он действительно был околдован, одурманен их близостью, опьянен ею, Тори... Это чувствовалось во всем. Дикий огонь полыхал у него в глазах. Страсть, рвущаяся наружу, заставляла дрожать его голос.
Он мой. И всегда будет моим, думала Тори, не в силах заснуть в ночь накануне свадьбы. Она вышла в сад и долго смотрела на холм, где в заброшенном домике без двери и крыши впервые познала любовь Винса. Где он предложил ей стать его женой. Это место навсегда останется для нее священным. Она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Ничто не могло омрачить ее счастья. И немного зловещая фраза свадебного обряда, которая непонятно с чего вдруг всплыла у нее в сознании: «Быть вместе и в радости и в горе», — казалась просто красивой принадлежностью ритуала. Потому что у них с Винсом не будет горя, а только одна радость.
Маргарет Андерсон ждала их на ступенях особняка.
Разгоряченные, взбудораженные и счастливые, они вошли в дом, держась за руки. Они смотрели только друг на друга. Так, как могут смотреть только влюбленные. Каждая их улыбка, каждый взгляд были исполнены смысла, понятного только им двоим, радости, восторга, граничащего с экстазом, и неизбывной любви. Новобрачные вернулись из свадебного путешествия. Целый месяц они провели в круизе по Средиземному морю. И целый месяц они наслаждались друг другом. Это было как в сказке.
— Ваши газеты и почту я складывала в кабинете, сэр. Горячая ванна готова, если Тори, то есть миссис Ллойд, захочет помыться с дороги.
— Спасибо, Маргарет. — Винс обнял жену за плечи.
Его обжигающий взгляд заставил сердце Тори забиться чаще. Так было всегда — под его взглядом она буквально таяла.
— Пожалуй, мы примем ванну вместе.
— Хорошо, сэр, — невозмутимо отозвалась экономка.
— Ты сексуальный маньяк! — шепнула Тори, когда они с Винсом поднимались по лестнице.
— Ага, — весело согласился он. — Но тебе это, кажется, нравится.
И еще как нравится! — пела душа Тори. Благодаря Винсу их свадебное путешествие было подобно сияющему вихрю. Он делал все, чтобы ей было хорошо. И обещал, что так будет всегда. А Винсент Ллойд слов на ветер не бросает, думала Тори, раздеваясь в спальне.
Это была роскошная комната с примыкающей к ней ванной. Здесь все было выдержано в легких бежевых и абрикосовых тонах, которые замечательно сочетались с мебелью из красного дерева.
Их общая с Винсом спальня... Огромная кровать с пологом на четырех резных столбиках, кровать, где они будут спать вместе. Одна только эта мысль так возбудила Тори, что ее руки слегка задрожали, когда она расстегивала платье.
На тумбочке у кровати зазвонил телефон. Винс был уже в ванной и из-за шума льющейся воды скорее всего не слышал звонка. Поэтому трубку взяла Тори.
— Ну и как наша стыдливая невеста? Или правильней будет сказать, нежная кузина?
Сердце Тори упало, когда в трубке раздался насмешливый голос Дигби.
— Ты очень не вовремя позвонил, Том, — проговорила Тори, понизив голос, чтобы Винс, не дай бог, не услышал, с кем она говорит. — Мы только-только приехали. — Злясь на Дигби за его бестактную назойливость, она добавила со сдержанной яростью: — А тебе ни разу в голову не приходило, что тебе могут быть здесь не рады?
Том рассмеялся.
— Нет, ни разу. Да и вряд ли ты сама так думаешь, солнце мое. Ладно, я потом тебе позвоню. Попозже.
«Не стоит», — хотела было сказать ему Тори, но было уже поздно.
