Серёга открыл и зачитался.
— Правда же интересно? Я же вам говорила! А вот здесь, смотрите, я специально заложила, вот, видите, деталь чертежа «Литке», и вот здесь условное обозначение: «шпигат»! Довольны?
— Оля, я ваш должник. Не знаю, как благодарить. А давайте пойдём ко мне на судно? Вы же никогда не были на судне?
— Не была. Но не пойду, — Оля опустила глаза.
— Но почему? Со мной пропустят без проблем. Чего бояться-то?
— Конечно, пропустят, а сзади посмеются, скажут что я…
— Оля, да я же не в том смысле. Я хочу вам показать настоящее судно ледового класса. И пусть попробует кто-нибудь хоть посмотреть не так! Вы думаете, женщины на пароходы только за «этим» ходят? Водят же и жён, и сестёр, просто знакомых — именно посмотреть. Клянусь честью, что вреда вам не будет!
— Как морской офицер в девятнадцатом веке, «честью»? Хорошо, я пойду с вами. Но мне же переодеться надо.
— Да вы замечательно одеты! И не в ресторан же идём, на рабочее судно. Пойдёмте!
Слегка выпивший вахтенный у трапа скорчил понимающую ухмылку и издалека заорал:
— Привет Серёга! А кого это…
Но Серёга так на него глянул, что тот мигом переменился в лице и вполне культурно выговорил:
— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста!
Оля улыбнулась и ничего не сказала.
Серёга начал с мостика, с ходовой рубки. Оля ходила по огромному застеклённому помещению, всё разглядывала, трогала пальчиком.
— Серёжа, а где же штурвал?
— Штурвалы теперь только в книжках. Но мне ещё досталось постоять за настоящим штурвалом. Вот, ручка, видите, своего рода «джойстик», электроника.
— Жалко… А секстан у штурмана есть?
— Может и есть где-нибудь у капитана в сейфе, как реликвия. Я же вам говорю, электроника. Кнопку нажал — и считывай своё место в открытом океане.
— А это локатор?
— Да. Только сейчас он выключен.
— А это, наверное, гирокомпас, — она сказала «гирокомпас» с ударением на последнем слоге, по-морскому.
— Да. Репитер. Сам гирокомпас внизу. Откуда вы знаете такие названия?
— Читала. Интересно было. У меня память хорошая.
Потом Серёга повёл Олю на главную палубу. Третий трюм был открыт. Оля заглянула, ойкнула.
— Глубоко как!
— А какая у судна осадка?
— А водоизмещение?
— А сколько груза берёт?
Серёга не переставал удивляться её осведомлённости.
Прошли по внутренним коридорам надстройки, спустились в машинное отделение. Серёга помахал вахтенному мотористу, показал на спутницу. Тот утвердительно кивнул. В машине не принято общаться голосом, всё равно ничего не слышно.
Придерживая Олю за локоть, чтобы не поскользнулась на начищенных до блеска стальных плитах, повёл её к главным двигателям.
— Какой грохот! — прокричала на ухо Оля.
— Это вспомогательный только работает. А когда главные — о-о-о! — прокричал он в ответ и показал жестом на уши.
«Хватит, пошли наверх» — показала Оля тоже жестами.
Теперь Серёга привёл её в свою каюту.
— Вот, смотрите, как живут современные моряки.
— Культурно. Умывальник. Занавесочки. А картины тоже в каждой каюте?
— Нет, это моя. Я её по всем пароходам вожу. Айвазовский. Репродукция, конечно. Нравится мне. Присядьте, Оля, устали ведь. Весь день на ногах, да я вас по трапам поводил, — он выставил на столик яблоки, шоколад и бутылку вина. Он знал, что нравится женщинам. — Не желаете освежиться?
Оля пригубила бокал, отломила кусочек шоколадки.
— Хорошо тут у вас, Серёжа. Спасибо. Мне уже пора. Что же вы меня гипнотизируете? Мы же договаривались! Слово офицера…
— Ничего я не гипнотизирую. Проводить вас хотел.
— Только до автобуса.
— Так темно уже.
— Я не боюсь.
Судно стало в ремонт. Половина команды списалась. Приходилось работать весь день, да ещё и вахту стоять. Обещали заплатить за переработку. Но Серёга плевал на заработки, он хотел видеть Олю. На визитке был только её рабочий телефон. Да и что скажешь по телефону?
Он всё откладывал визит в отдел кадров. Уходить в рейс прямо сейчас не хотелось, а ведь предложат — не откажешься.
Вовсе некстати пришла «проведать» Тонька. Она теперь буфетчица на судне, стоящем на соседнем причале. Серёга угостил даму вином, потом вежливо выпроводил, сославшись на дикую усталость. Тонька обиделась, ушла молча.
