— Ну что, Сидорович, прогоните две первые, а потом я попробую сам.
Сидорович прогнал две первые борозды. Сергей Андреевич взялся за плуг. Плуг то выскакивал, то залезал глубоко в землю. Сергей Андреевич подгонял коня, одергивая за вожжи. Болела спина, он неестественно горбился.
— Прямее, прямее спину, Андреевич, ближе к плугу. Давайте я подменю.
— Ладно, сам закончу, пора привыкать к крестьянскому хлебу.
— Папа, дай я буду пахать.
— Не мешай, сынок, я сам чуть пашу.
— Ну дайте, дайте дитенку попробовать.
Сидорович забрал плуг. Саша взялся за ручки, Сидорович поддерживал немного — прогнали последнюю полосу.
— Картошка кончилась. Что будем делать?
Сергей Андреевич, потный, в пыли, босой, голый по пояс, махнул рукой.
— Хватит с нас этого. С меня так уже и лишнее. Забирайте, Павловна, сажайте вы.
Дома женщины быстро собрали стол — сало, лук, хлеб, солянка, консервы. Чуть позже жена принесла кастрюлю с картошкой.
— Ну так что будете делать с оставшейся землей?
— Покупать нужно картошку на семена.
— Дорого сейчас.
— Да бросьте вы. Я же сказал, Павловна, забирайте, да и сейте.
— Да я не против.
Потом все разошлись. Сергей Андреевич посмотрел на стол с остатками еды. Хотелось сразу же лечь и уснуть, но нашел силы, поднялся, разделся до плавок, налил в таз воды, вымылся до пояса и в спальне завалился на койку лицом вниз, не накрываясь. И уснул вмертвую.
* * *
Утром проснулся очень рано. Встал без ломоты в теле после работы. В зале стоял стол с остатками еды. Начал потихоньку убирать со стола. Из спальни вышла жена.
— Ну, как ты?
— Ничего.
— Так что, остальное отдадим Павловне?
— А что делать?
— Поросенка тогда на зиму не возьмем.
— Ну и ладно. Обживемся год-другой — возьмем. Только я думаю вот: стоит ли обживаться? Какое-то чувство, что мы здесь ненадолго.
— И у меня тоже. Но что делать? Как-то нужно жить.
— Да, как-то нужно. Оно вроде и неплохо: квартира, работа по специальности. Но чувствую — дело дрянь.
В спальне раздался плач. Они бросились туда. Сын сидел на кровати и плакал.
— Что такое, сынок?
— Плохой человек растоптал муравейник.
— Когда?
— Сейчас.
— Сынок, это тебе приснилось. Это был сон. Никто муравейник не растоптал. Пойдем посмотрим.
— Пойдем.
Пошли. Сын в рубашечке, трусиках, босиком. Сергей Андреевич в брюках, незаправленной рубашке, тоже босиком по росе, ранним весенним утром, по молодой траве. Муравейник был рядом с аллеей, под высокой елью.
— Ну вот, видишь?
— Да. Правда, папа, хорошо?
— Что хорошо?
— Что он его не растоптал.
— Да.
Они посмотрели вверх — на вершину ели. Она поднималась в чистое, умытое утреннее весеннее небо. Плыли облака. У колодца дрались два молодых петушка. Сергей Андреевич взял со скамейки для ведер лейку и полил их водой.
— Чего деретесь, чего деретесь? — Сын радостно засмеялся.
Потом они вошли в дом, на веранде стоял Николай Павлович. Ольга Ивановна уже собирала на стол.
— Ура, дядя Коля приехал! — закричал сын.
— Здравствуй, здравствуй, — Николай Павлович подал ему коробку с луноходом.
— О-о, — протянул Саша, — а я знаю, как его запускать.
Все засмеялись и начали усаживаться за стол.
— Ну, рассказывай, как ты там.
— Да у меня сплошные новости.
— Например?
— Например, женюсь.
— Да ну?!
Николай Павлович развел руками.
— А кто она? — оживилась Ольга Ивановна.
— Учительница у меня. Младшие классы.
— И как ты решился?
— Она собралась уезжать — отработала свои три года. Я говорю — оставайтесь. А она — возьмете замуж, останусь. Вот так пошутили, пошутили, а потом думаю, чего так болтаться, ни то ни се. Пора очеловечиться. Ну и поехал к заведующему.
— Зачем?
— Ну, холостяку в этой школе еще можно торчать. А если уже серьезно, то какой тут толк. Ее сократят года через четыре. Куда потом? Поговорил с ним, он меня знает, знает, что хвалиться не буду, но дело делать могу. С директорами теперь тоже непросто. Ну и дал школу. В Каменке. Десятилетка, центральная усадьба.
— Да, новостей у тебя…
— Но к вам я в общем-то по делу. Едем со мной.
— Серьезно?
— Конечно. У меня тебе воевать не придется. Работай и делай что хочешь.
— Ты думаешь?
— Ну а зачем тебе все это? Зачем все усложнять? И с квартирой будет порядок — не надо будет строить детективы с Сидоровичем.
