— Да я…
— Я все понимаю, но знаете, я сам здесь работаю пятнадцать лет. По-другому я бы, может, и не дожил до пенсии, у меня язва, гипертония. У вас такая хорошая жена, квартира, дети восхищались вашими знаниями. Мой вам совет стариковский: работайте, живите тихо. Иначе начнется возня, проверки, начнутся неприятности.
— Петр Алексеевич, невозможно же так работать! Я не хочу доставать из колодца воду и лить ее обратно. От этого я наживу гипертонию, может, еще быстрее, чем от ссор с директором. Я не хочу устанавливать здесь свои порядки, но и так работать нельзя. Мне-то до пенсии не два года, мне еще работать всю жизнь.
* * *
Сергей Андреевич вошел в квартиру, включил свет, сел на диван. Посидел. В передней затопали. Вошли Ольга Ивановна и сын.
— Папа!
— Что, сынок, надоело целый день сидеть у бабушки?
— Папа, я к бабушке больше не пойду.
— А что она тебе сделала?
— Ничего.
Сергей Андреевич тревожно взглянул на жену, она пожала плечами.
— А как же нам ходить на работу?
— А пускай мама не ходит. Будет варить еду. Всем будет хорошо. Как в воскресенье.
— А кто же будет деньги зарабатывать?
— Ты.
— Я зарабатываю, сынок, но этих денег мало. Нужно маме купить пальто. Еду нужно покупать. Ты просил купить автомат. Как же мы без денег будем жить? Нужно всем работать. И ты, когда подрастешь, будешь работать. А теперь нужно ходить к бабушке, чтобы мы могли работать.
— Нет, папа, к бабушке я больше не пойду.
— А что же мы будем делать?
— Я буду дома один.
— И ты не будешь бояться?
— Нет, я не буду бояться, я уже взрослый.
— Ну, хорошо. Завтра посмотрим. Иди ложись спать, завтра рано вставать.
Пока жена укладывала сына спать, Сергей Андреевич задремал на диване. Она подошла, тихонько дотронулась до него рукой — он открыл глаза.
— Сережа, давай, может, яичницу сжарю, поедим.
— Ли, не хочется, давай спать.
— А как с Сашей?
— Оставим одного.
— Что ты, как одного?
— Поиграет с игрушками, я на большой перемене прибегу посмотрю. Взрослый уже, сам вон говорит.
— Одного нельзя. Рассказывали, оставили одного, а он взял ножницы… И оба глаза себе.
— Да ты что, нарочно мне это говоришь? — вдруг разозлился Сергей Андреевич.
Она виновато глянула на него и положила руку на плечо.
— Давай яичницу поджарю, а?
— Да ладно, не надо. Давай спать.
— Может, поговорить с бабкой, может, она напугала его чем. Может, что случилось?
— Да ничего не случилось. Попробуй сама отсидеть день на том сундуке. Как в тюрьме. Ладно, давай спать.
— Ты не думай про этот педсовет.
— А я и не думаю, — ответил он деланно безразличным тоном.
Утром на кухне варилась еда, Ольга Ивановна писала планы. В спальне проснулся сын.
— Папа!
— Что, сынок?
— А какой сегодня день?
— Вторник.
— А потом?
— Среда.
— А потом?
— Четверг.
— А потом?
— Пятница.
— А потом?
— Суббота.
— А потом?
— Воскресенье.
— И на работу не идти?
— Да.
— А потом?
— Понедельник.
— А потом?
— Вторник.
— А потом?
— Среда.
— Ай, папа, я хочу, чтобы было все воскресенье и воскресенье.
— Так не бывает.
Сын помолчал, сидя на кровати.
— Жалко, папа.
— Что жалко?
— Все жалко…
— Ну, что, к бабушке пойдешь?
— Нет, я буду один дома. Я уже взрослый.
— Ну хорошо. Ешь сам, на столе картошка, мы с мамой уже опаздываем. Вот книги — читай, только смотри не бросай, вот твои игрушки — играй. Катайся с горки, на качелях. Я прибегу к тебе на перемене.
Сергей Андреевич вывернул пробки, спрятал спички, собрал портфель, и вдвоем с женой второпях вышли на крыльцо.
— Ты ножи спрятала?
— Забыла.
— Ну что же ты… Вернулся.
— Папа, ты уже пришел?!
— Нет, сынок, это я книгу забыл, играй.
Убрал ножи, замкнул дом, ключ оставил в замке. Сын долго стучал в окно и махал рукой, стоя на подоконнике.
Со звонком вбежали в школу.
* * *
На классной доске была изображена схема Солнечной системы, вокруг нее — схема разбегающихся галактик. Земля вынесена стрелой на отдельный рисунок, на котором на ней нарисовано дерево и человек. Класс внимательно слушал объяснение, дети как-то напряженно и словно настороженно смотрели на Сергея Андреевича. На задней парте сидел директор.
Сергей Андреевич был поглощен рассказом.
— И вот представьте, — говорил он, — микропылинка-фотон летит от мячика-Солнца через все пространства к горошине-Земле, попадает в лабиринт фотосинтеза, становится основой живого, и уже в человеке, в его мозгу проходит другой сложнейший лабиринт — и уже может осознать, охватить, понять и самое себя, и весь этот невообразимо огромный мир, всю Вселенную.
