(«случай»?)
– Конечно. – Сказала тетя Эллис. – Конечно, ошибаются. А ты не… не спрашивала у него?
– Ох, спрашивать об этом у Майкла – это все равно, что пытаться раскопать старую могилу. Зачем теребить прошлое?
(По спине моей побежали болезненные мурашки).
– Вот и правильно. – Сказала тетя Эллис.
– Любой стажер в «Гренландии» знает о Майкле Тэйлоре гораздо больше, чем его собственная жена. Знаешь, теперь я понимаю, почему наша мать часто бывала в таком плохом настроении.
(Я не понимал, о чем речь. Я и не хотел понимать. Нет, хотел. Я запутался)
– Ты какая-то депрессивная в последнее время.
– А ты – мое лекарство от депрессии. Вот кто весело проводит время на работе. Я тебе завидую: то у тебя там китайские виолончелисты, то смуглые индейцы-флейтисты. Кто там следующий в театре выступает?
– Бразильское Дорожное Шоу Бум-Бум.
– Вот опять. Это же так круто!
– Их агент – тот еще засранец. Это все знают. Он ведет себя так, словно он Либераче какой-нибудь (*Либераче – американский пианист и шоу-мэн, в 70-е годы считался самым высокооплачиваемым артистом в мире*), а не просто случайный выскочка.
– Ох уж этот ваш шоу-бизнес.
Пауза.
– Хелен, я знаю, я говорила это уже двадцать тысяч раз, и все-таки – мне кажется, тебе стоит попробовать что-то новое – не будешь же ты всю жизнь стоять у плиты и печь пироги. В этом году Джулия покинет гнездо. Почему бы тебе не вернуться на работу?
Короткая пауза.
– Во-первых, в стране сейчас проблемы с экономикой – людей в основном увольняют, а не нанимают. Во-вторых, я депрессивная домохозяйка. В-третьих, я живу довольно далеко от Лондона, в чертовом Ворчестершире, и здесь возможностей гораздо меньше. И в-четвертых, я не работала с тех пор, как Джейсон появился на свет.
– Ну и что? Да, твой «отпуск по беременности» продлился на тринадцать лет больше, чем полагается, и что с того?
Мама засмеялась – смехом человека, которому не смешно.
– Даже папа всегда хвастался перед своими дружками из гольф клуба насчет того, какой ты крутой дизайнер. Хелен это, Хелен то.
– Да? А я слышала только: Эллис это, Эллис то.
– Да-а, в этом был весь он. Ну что ж, пойдем. Покажи мне, где ты хочешь расположить свой сад камней…
Я нажал на кнопку слива на унитазе и, задержав дыхание, воспользовался освежителем воздуха (он назывался «Свежий Альпийский Туман» – и делал вонь еще нестерпимей).
Отцовский Ровер3500 всегда стоит в гараже, но мама обычно оставляет свою «Митсубиси» во дворе, поэтому второй гараж часто пустует. Вдоль стены там пылятся велики. Отцовские инструменты висят на стеллаже над его рабочим столом. В пустом гараже всегда тихо и сухо – он защищен от ветра. Отец иногда курит там, поэтому обычно там пахнет никотином. И еще – пятна машинного масла на полу; я люблю их разглядывать.
Самая крутая вещь в гараже – это доска для игры в дартс. Потому что дартс – это круто. Я люблю этот звук – когда дротик втыкается в пористую поверхность мишени. И еще я люблю выдергивать дротики из нее. Когда я предложил Хьюго сыграть разок, он сказал «конечно». Но Найджел тоже захотел поиграть. И мы, втроем, пошли в гараж – играть в «Часовую стрелку» (нужно стараться попасть в цифру 1, потом – в цифру 2, и так до 20, в каждую цифру по часовой стрелке; побеждает, естественно, тот, кто первый пройдет весь путь от 1 до 20)
Каждый из нас бросил по дротику, чтоб определись, кто бросает первый. Хьюго попал в 18, я – в 10, Найджел – в 4.
– Ты читал «Властелина колец»? – Спросил Найджел. В ту же секунду Хьюго уже выбил 1 первым же дротиком.
– Нет. – Солгал Жалкий Червяк внутри меня.
Хьюго промахнулся мимо 2-х следующим дротиком, но попал ровно в 2 с третьей попытки.
– Эпичная вещь. – Сказал Найджел.
Хьюго вытащил все три дротика из мишени и протянул мне.
– Найджел, в наше время уже никто не говорит «эпичный».
(Я пытался вспомнить, говорил ли я это слово хоть раз в присутствии Хьюго)
Я промахнулся первые два раза, но попал в 1 третьим дротиком.
– Отличный бросок. – Сказал Хьюго.
– Нам в школе задали прочитать «Хоббита». – Найджел держал дротики в руках. – Но «Хоббит» - это всего лишь сказка.
