Мария достала Камень и подняла его высоко вверх. Розовые лучи раннего солнца слились с зеленым пламенем. Камень засиял сильнее... И внезапно рядом с Марией появились трое. В светлых плащах, юные и древние одновременно... И пикейщики дрогнули и остановились.
Трое Первородных вышли из защитного круга. От них, казалось, шли волны силы, создавшие стену перед неодолимым врагом. Защитный же купол над городом окончательно потерял силу, и огненные стрелы падали пылающей рекой. Снизу взлетело два орла, они несли привезенные из Анларда стрелы, поскольку запасы Летучего отряда были уже на исходе. Саперы бросились к внешним стенам Фарлайна. А трое Первородных медленно пошли к городу. Каждый держал в руке меч, сияющий не от солнца, а изнутри, своим собственным светом... И тут снова открылись ворота крепости - только одни, главные.
Четыре темные фигуры вышли за ворота и пересекли мост. Воины, отступившие было к крепости, расходились перед ними как волны, отброшенные ударом весла. Высшие эрхи шли, держа в руках мечи и щиты, темные плащи развевались за ними. Они шли наглой, развязной, почти танцующей походкой, словно вышли прогуляться, а не на бой.
За несколько шагов до Первородных эрхи остановились. Они молча смотрели друг на друга, наконец, один из эрхов вышел вперед и, не говоря ни слова, бросился на ближайщего эльфа. Двое Первородных подняли мечи, и каждый шагнул вперед. И началась странная дуэль... Один из Первородных дрался сразу с двумя эрхами. Мечи бились друг о друга с угрожающим лязгом. Обе армии замерли, битва остановилась. Вокруг Высших эрхов и Первородных образовался все расширяющийся круг. Солдаты не могли оторвать глаз от поединка, но их отталкивали, не подпускали ни на шаг ближе вихри немыслимых, могучих энергий, волны которых бились вокруг сражающихся, расходились вширь, подавляли и отбрасывали прочь простых смертных. Постепенно на поле боя, с его блекло-серой, втоптанной в землю травой, воцарилась почти мертвая тишина. Единственными живыми звуками были лязг мечей, тяжелое дыхание бьющихся в центре круга, редкие выкрики при выпадах или стоны, если кто-то был задет сталью.
Мария видела много поединков - дуэлей или состязаний - и сейчас, завороженная битвой, она подспудно отмечала, что никто из сражающихся, хотя и владеет мечом превосходно, не показывает чудес техники, ловкости или быстроты. Возможно даже, они двигались медленнее, чем обычные фехтовальщики. Они словно обрушивали на врага не мечи, а потоки невидимой силы, которую блокировала и отражала такая же могучая сила...
Один из эрхов вскрикнув, упал на одно колено, и меч Первородного скользнул к его горлу. Из окружавшей толпы послышались возбужденные выкрики...
-Аиннеан тилаэнн онгрел...-громко сказал Первородный, и меч эрха переломился, сам же он, опущенной головой, был виден еще несколько секунд, а потом - исчез, словно растаяв в воздухе.
-Аиннеан тилаенн... - крикнул еще один эльф - и его противник, лежащий на земле, раненный глубоко в грудь, выронил ломающийся надвое меч, и так же исчез...
Один из последних оставшихся эрхов внезапно резко отпрыгнул назад и хотел было кинуться обратно к крепости, но споткнулся и рухнул на мокрую грязную траву. Как будто стена окружила место боя, непреодолимая для эрхов.
Снова светлый эльф произнес несколько слов на древнеэльфийском, и снова переломился меч, и эрх, пытавшийся подняться с земли, исчез... Последний, сделав шаг назад, с ненавистью и презрением посмотрел на эльфов и откинув в сторону меч, сложил руки на груди... Его меч превратился в обломки, не долетев до земли, и исчез он так же, как и трое его соратников...
Элр долго не хотел идти спать, то требовал продолжения рассказов, то еще чаю, но , наконец, зевая, пошел к себе наверх.
Глава 8.
Карета подвезла Аиллим и ее госпожу Эйкненн до городского парка. Предполагалось, что они погуляют по аллеям парка, затем пройдут через Площадь Пяти Дорог к театру, а карета вернется за ними уже после спектакля к главному подъезду театра. Госпожа Эйкненн, ее пожилая компаньонка, высокая, худая, с неприятным и чопорным выражением лица, подождав, пока карета отъедет и свернет за поворот улицы, провела Аиллим мимо ворот городского парка и, свернув в переулок, вывела ее на широкий Северный проспект. Миновав несколько домов, госпожа Эйкненн позвонила в колокольчик, висевший над дверью. Старый слуга, низко поклонившись, открыл дверь, и, впустив дам, быстро закрыл ее.
