- Нет. Это не гризли. Эти следы от зубов не принадлежат ни одному виду медведей из тех, которые здесь обитают.
Доктор сказал это с абсолютной уверенностью.
- Я штопал многих и многих хоронил после стычек в горах с голодным и разъярённым гризли. Ни одни медведь на такое не способен.
Бледное, обрюзгшее лицо Лаутерса скривилось от злости.
- Тогда что это, во имя всего святого?
От всего произошедшего пахло неприятностями, а шериф неприятности не любил.
- Чёрт возьми, док, мне нужны ответы! Если что-то рыскает по округе и убивает людей, я должен об этом знать. Я должен знать, на кого мне охотиться.
- Ну, это не медведь, - сухо ответил Пэрри, глядя на останки человека.
У тела Эйба Раньона отсутствовали левая нога, правая кисть и вся левая рука.
И они не были отрезаны или обрублены, будто пилой или топором. Они были оторваны.
Лицо было обгрызено, а глотка разорвана.
И повсюду на снегу застыла кровь.
Посреди туловища зияла дыра, и никто не нашёл рядом с телом внутренних органов.
Не было никаких сомнений, что Эйба Раньона убили ради еды.
Пэрри с помощью Лаутерса перевернул замёрзшее, окоченевшее тело.
Фланелевая рубашка, которую Раньон носил под комбинезоном, была разодрана в клочья.
Пэрри отбросил в сторону несколько полосок ткани, обнажая спину Раньона.
От левой лопатки до ягодиц тянулись следы острых когтей.
- Видишь это? - спросил Пэрри.
Он достал из сумки карандаш и изучил раны.
Четыре длинные царапины от когтей, каждая врезалась в плоть на четыре-пять сантиметров.
На задней поверхности шеи виднелись колотые раны, в которых Пэрри опознал следы от зубов.
Диаметр ран превышал диаметр карандаша, а по глубине они были около десяти сантиметров.
- Ни у одного медведя нет подобной пасти, - сказал шерифу Пэрри. - Я никогда не сталкивался с подобным расположением и размерами зубов.
- Чёрт, док, - сплюнул Лаутерс. - Мне нужно с чего-то начинать. Пёс? Волк? Пума? Хоть какую-то зацепку.
Пэрри пожал плечами.
- Это не волк. Не пёс. Никто из кошачьих. Ты хоть понимаешь, насколько крупным должен быть этот... хищник? Господи!
Пэрри покачал головой. Ему явно не нравились собственные мысли.
- Чёрт, да ты же знал Эйба! Он не боялся ни людей, ни зверей. Если бы это были волки, они бы обглодали его начисто. К тому же, он выпустил пять пуль из своего 38-го. И где же мёртвые тела?
- Возможно, он промахнулся, - предположил Лаутерс.
- Он был метким стрелком, и ты это знаешь.
Пэрри неуклюже поднялся, оперевшись на руку Лаутерса.
- Вот что я тебе скажу, Билл. Это точно сделал не медведь. Следы от зубов просто невероятны. Они с лёгкостью погрузились в тело на десять-двенадцать сантиметров.
Пэрри выглядел встревоженным.
- Я не знаю, кто в этой местности способен на подобное. И очень надеюсь, ради всего святого, что никогда не встречусь с этим лицом к лицу.
- Хочешь сказать, это какой-то новый вид?
Пэрри только пожал плечами, отказываясь делать предположения.
Лаутерс сплюнул окрашенную табаком слюну на снег и посмотрел в сторону гор.
Его не отпускало неприятное чувство, что в Волчьей Бухте скоро всё пойдёт к чертям.
-9-
Когда Джозеф Лонгтри въехал в четырёхугольный внутренний двор Форта Фила Керни, первым, что он увидел, были трупы.
Восемь тел лежало на утрамбованном снегу, прикрытые брезентом, который трепыхался и шелестел на ветру.
Все восемь были из конницы. Кто-то пал от болезни, а кто-то - от пули.
И то, и другое часто встречалось на территории Вайоминга.
Он остановил лошадь перед телами, спешился и повёл её за солдатом в форме.
Лонгтри уже прежде был в этом форте.
Но, как и во всех фортах, стоящих на границе территорий, командный состав этого форта постоянно менялся.
И особенно актуально это было в 1876 году в разгар войны Сиу (серия вооружённых конфликтов между США и племенами Сиу во второй половине XIX века - прим.пер.).
Солдаты гибли налево и направо.
И даже сейчас, два года спустя, ничего не изменилось.
Оставив коня в конюшне, Лонгтри направился к самому крупному из блокгаузов, зная, что там располагается командование форта.
Внутри было тепло.
В огромном каменном очаге пылали поленья.
В помещении стояли несколько столов, за которыми расположились уставшие офицеры. Их форма стала вылинявшей и сменила цвет с ярко-синего на грязно-фиолетовый.
