- Кто жених?
- Реваз. Дружок твой школьный.
Опять неприятно. Да какая ему разница?
- Школьный? Я и в школу-то не хожу. Что ж, соболезнования ему надо передать. Такую выдергу, как Джу, нужно ещё поискать.
- Точно! Я даже знаю, как мы это сделаем.
- Что сделаем?
Гульнара посмотрела на него ласковым взглядом матери, любующейся своим миленьким, но глупеньким детёнышем.
- Соболезнования передадим. Что-то ты, пан, у меня тупеешь на глазах. Видать, давно сладкого не ел. Без сладкого мозг засыхает и скукоживается.
На этих словах она сбросила лямку с правого плеча, слегка оголив соблазнительную развратную плоть.
- Ну, и как же? - уточнил Тадеуш, откладывая прием «сладкого» на некоторое время.
- Да очень просто. Мы лично засвидетельствуем им своё почтение. При полном параде и в присутствии свидетелей.
Тадеуш широко раскрыл рот от удивления.
- Нас разве приглашали?
- Что ты, котик? Тебя на пушечный выстрел туда не подпустят.
- Так как же мы пойдём?
- А вот так. Ножками, - она показала пальцами, как именно. - Вернее, на тяжёлой бронетехнике.
- Воевать что ли с ними собралась?
- Нет. Но продемонстрировать силу. И безразличие к их силе. А то, что они тебя из «света» вычеркнули, так ещё неизвестно, кто тут кого должен вычёркивать. И кому горевать следует.
Тадеуш помотал головой.
- Я не поеду.
- Поедешь, зайчик. У меня впереди целая неделя, чтобы тебе доказать, почему. И я со своей задачей справлюсь. Иди-ка, мерзавец, сюда!
Глава 16
Как и предполагала мудрая и опытная Гульнара, их появление на званом вечере у пана Филиппа, вызвало переполох, но противиться им никто не посмел. Да и как тут противиться? Два десятка вооружённых до зубов дикарей, две защищённых бронёй единицы техники. Да и сама пани Гульнара была именно тем персонажем Полесья, с кем лишний раз спорить не поощрялось. Во-первых, из-за её скандального характера. А во-вторых... Водила она дружбу и с королём, и с министрами. Пан Волдырь был одним из её воздыхателей, правда, без всяких надежд на сатисфакцию желаний. А тут — пани Гульнара во всей красе и мощи при поддержки артиллерии!
Их безропотно пропустили в зал, где намечалось торжество. В тот самый, где совсем недавно пан Адам и пан Филипп давали друг другу наивные обещания, обмениваясь ключами.
Тадеуш почувствовал лёгкий укол в сердце, увидев Реваза и Джу, сидящих в углу на стульях. Уж не ревности ли?
Гульнара откровенно резвилась, общаясь с представителями «света», не смеющими ей перечить. Дразнила их. С Тадеушем никто не разговаривал, но он и сам не стремился ни с кем пересекаться в этом зале. Закуски на столах он не трогал. Лакеи предлагали компот из сухофруктов, но он отказывался и от него.
Джу и Реваз оба глядели в пол. Тадеуш, наблюдая за ними, видел себя самого, двухмесячной давности, как бы со стороны.
Вот и пастор Хром выдвинулся на середину, к алым подушечкам. Вот пан Филипп и пан Рауль приблизились к нему. Сейчас он их объявит женихом и невестой...
Тадеуш, влекомый какой-то непонятной силой, вышел неожиданно для самого себя на середину зала и громко сказал:
- Джу, ты и вправду хочешь выйти замуж за этого недоразвитого огородника? Или родители настояли? В прошлый раз им казалось, что твоё счастье со мной, а теперь ветер поменялся. Или счастье тут по боку, а им важнее выгодно сбыть тебя с рук?
В зале наступила гробовая тишина. Гульнара с интересом ждала развития событий, которые пока укладывались в рамки её представлений о милом скандальчике.
- А жениху твоему уже рассказали, как мы с тобой пилили замок на твоих латах? А, ну да! Он же сам там присутствовал. Но родительское слово дороже гордости.
- Достаточно, - веско произнесла Гульнара.
- Достаточно будет, когда я решу. А тебе, женщина, лучше помолчать.
Гул недовольства прокатился по свидетелям этого безобразия.
- Ладно. Прощайте. Я увидел, что хотел. Убедился ещё раз, что был прав. И что жалеть не о чем. Вы все — никчёмные людишки. Все ваши помыслы — в сундуках, набитых пустым тлеющим барахлом. Да вы и сами, как сундуки — даже молью от вас воняет.
Он резко развернулся на каблуках и быстрыми шагами направился к выходу. Гордая Гульнара не посмела не побежать вслед за ним, теряя на ходу часть авторитета и репутации.
