— Что-то не так? — озаботился Хораст, хозяин этого дома.
Я только указал на огромное лежбище рукой.
— И что тебя смущает?
— А зачем такая величина? Или спать надо в ипостаси дракона? — спросил я.
— Ах, это! — выдохнул Хораст. — Нет. Спать ты можешь в том виде, к которому привык, и в котором тебе удобно. Мы обычно спим в ипостаси человека. Но бывает, что нам снятся сны. Хорошо, если это светлые, добрые сны. Случается, что к нам во снах приходят и кошмары. В такие моменты мы рефлекторно оборачиваемся в другую ипостась. Согласись, что в ипостаси дракона, мы менее уязвимы. И представь, что мы в этот момент спим на тех кроватях, к которым ты привык, будучи человеком. Что от них останется, в этом случае? А тут такие неприятности исключены. В каком бы ты виде не проснулся, все будет в порядке.
— А огнем, когда приснится кошмар, вы случайно не плюетесь? — с опаской спросил я.
— Пока такого не случалось, — суховато ответил Хораст.
Вот по такому городу, и среди таких домов, мы с таном Тюроном шли. Интересно, как теперь мне к нему обращаться? Да он старше меня. И к тому же, преподаватель. Но по меркам драконов, разница в нашем возрасте ничтожна. И я, и он были для всех тут детьми, только-только вышедшими из младенческого возраста. Этот вопрос я и озвучил. Тюрон остановился в раздумии.
— Знаешь что Колин, — наконец изрек он. — Давай сделаем так: в Школе я для тебя тан Тюрон, и это не подлежит обсуждению. В таких вот случаях, как сейчас, ко мне можно обращаться на «ты» и называть меня Хризмон. Но только в таких случаях. Устроит тебя такое решение?
Конечно, устроит! Признаться, я даже и не рассчитывал на что-то иное. Просто у окружающих нас драконов глаза становились совсем уж круглые, когда они слышали мое вежливое обращение к Тюрону.
Мы подошли к зданию, по фасаду которого струилась вязь совершенно незнакомых мне рун. К тому же, оно сильно отличалось от жилых домов драконов.
— О! А это что? — удивленно спросил я.
— Я в этих рунах не очень хорошо разбираюсь, — признался Хризмон, всматриваясь в надпись. — Это древний язык нашего народа. А я не имел возможности его выучить. Горий сам им не владел.
— Значит надо остановить и спросить какого-нибудь местного жителя, — отозвался я, осматриваясь по сторонам в поисках таких вот местных жителей.
— Вот что значат стереотипы человеческого мышления! — усмехнулся Хризмон. — Сосредоточиться на определенном объекте и установить с ним мысленную связь ты не догадался?
— Что поделать? — невинно улыбнулся я в ответ. — Большую часть сознательной жизни я был человеком.
— Учись! — наставительно сказал Хризмон.
Он сосредоточился, прикрыв глаза. Несколько мгновений постоял, потом кивнул головой и, с интересом, снова посмотрел на здание.
— А вот сюда нам очень стоит зайти! — решительно сказал он.
— Да? — я неуверенно посмотрел на высокие ступени крыльца.
— Здесь хранится история нашего народа. Народ только тогда чего-то стоит, когда он имеет глубокие корни и помнит их. А чтобы помнить, надо знать. Заходи!
То, что открылось мне в историческом здании, меня поразило. Много рассказывать не могу. Есть вещи, которые другим знать не следует. Скажу только, что наш народ пришел в эти миры еще в незапамятные времена. Это были бойцы с Хаосом, стремящимся поглотить нарождающиеся миры. И вторая ипостась тогда была совсем иной. Нет, функционально-то они были такими, но вид был другой. Потом, постепенно драконы пришли к виду, очень похожему на человеческий.
Как уже упоминалось ранее: вид дракона лучше приспособлен для боевых действий, а вторая ипостась — для магии и созидания.
С незапамятных времен мы посещали многие миры, храня их от тьмы. Перед нашими глазами проплывала вся история зарождения миров, их развитие и, наконец, появление разумных рас, которые и были основной целью мироздания. Да, им выпало пройти через труднейшие испытания. Да, им еще предстояло немало пройти. Но все это служило единой цели. Какой? А вот это уже из тех вопросов, на которые я отвечать не в праве.
Я проходил по огромным залам, посвященным разным эпохам и разным мирам. Я впитывал в себя их историю, порой разительно отличающуюся от истории нашего мира. Рядом со мной шел Хризмон. Его лицо стало необыкновенно серьезным и задумчивым. Не сомневаюсь, что его посетили те же мысли и чувства, которые владели и мной.
