— Нет, не из-за тебя, — удивилась она.
— И из-за меня погибла Черити.
— Что? — моргнула она. — Леви... что? Ты спятил? Водитель грузовика, уснувший за рулем, — Джо Уильямс — вот из-за кого Черити умерла. В произошедшем не было твоей вины, — она недоуменно взглянула на меня и поднялась на ступеньку выше. — Если кто в ту ночь и был виноват, так это я. Я решила, что мы должны самостоятельно ехать домой после того, как выпили.
— Но я вмешался, Пикс. Я заставил вас остановиться, а затем, фактически, повез умирать...
— Ты пытался нас защитить!
— Да? — я уже кричал. — И как, сработало? Я защитил Черити? Или защитил ТЕБЯ? — мой голос отдавался эхом от стен восточного крыла, глаза начало жечь.
Стало так тихо, что я услышал биение собственного сердца и частое дыхание Пикси. У нее был такой ошарашенный вид.
В груди все болело. Безумно болело.
Я вошел в свою комнату и хлопнул дверью.
Леви
Плотина прорвалась. Плотина, сдерживающая мое чувство вины по отношению к Пикси, которую я так тщательно возводил весь этот год, разлетелась вдребезги от одного лишь упоминания имени Черити, и теперь гостиницу наводнило отрицание.
Я не мог смотреть Пикси в глаза. Не хотел, чтобы она увидела в моих боль, или я увидел оную в ее. Не хотел обнажать перед ней душу или беспомощно тащить на себе ее грусть. Поэтому несколько следующих дней я был с ней исключительно любезен.
Все наши разговоры были сугубо деловыми, а мои глаза никогда не пытались проникнуть под ее маску.
Я был стойким. Окружающие хотели уверить меня в том, что Пикси чувствует свою вину за случай с Черити так же, как и я, и что она, может быть, в душе не менее травмирована, чем я.
Поэтому я просто придерживал дверь, когда мы с Пикси оказывались около нее одновременно, здоровался, когда она проходила мимо, и придавал лицу максимально отсутствующее выражение. Закрывался от эмоций.
Я ничего не чувствовал. Так спокойнее.
Я брызгал жидкостью для мытья стекол на тряпку, когда моих ушей достиг цокот каблучков. Возле меня остановилась Эллен, наблюдая, как я взбираюсь на дерьмовую гостиничную стремянку, чтобы достать до грязных стекол над головой.
— Так, — многозначительно протянула она, сжимая в руках чашку софе. — У вас с Пикси очень натянутые отношения. Более чем. Это из-за тех криков, что я слышала прошлой ночью?
Очень в духе Эллен: дождаться, пока я вскарабкаюсь на шаткую стремянку, не оставляющую пути к отступлению, чтобы завязать неудобный разговор.
— Нужно добавить пункт «стремянка» в твой список Нового Дерьма, в Котором Нуждается Гостиница, — сказал я, не отрывая глаз от стекла, которое мыл.
Вообще-то, уборка — не моя работа, но Ева слишком маленького роста, чтобы достать до верха окон даже с верхней ступеньки стремянки, так что смысла рисковать ее жизнью в любом случае никакого.
Игнорируя мои попытки сменить тему, Эллен жестко произнесла:
— Что это были за вопли о защите Пикси?
Я остановился и взглянул на нее, тело словно парализовало:
— Я вмешался в судьбу.
— Что? — скривилась она.
Усмиряя ярость, я пробежал пальцами по волосам и глубоко вздохнул:
— Я вмешался в судьбу и потерял Черити.
Некоторое время она просто меня изучала:
— А ты никогда не думал, что ты вмешался в судьбу и спас Пикси?
Тишина.
Она поморщилась от переживаемых эмоций.
— Возможно, что Черити и Пикси погибли бы обе, если бы машину вела твоя выпившая сестра, — сказала она. — Ты никогда не думал, что может быть это вмешательство спасло Пикси жизнь?
Я безмолвно на нее смотрел, зная, что это было не так. Эту точку зрения я не рассматривал никогда.
Мгновение мы оба молчали. Затем Эллен совершенно обыденно отхлебнула кофе, рассматривая окно, и произнесла:
— Ты пропустил пятно.
