Он вытер руки и медленно, как будто почувствовав ее настроение, обнял ее за плечи.
— Ты хорошо поработала сегодня, хозяйка, — с улыбкой сказал он.
Ванессу это не успокоило. Она чувствовала, что его объятие было начисто лишено чувственности, и попыталась вспомнить, когда они в последний раз занимались любовью по-настоящему; не сексом по обязанности, как все супружеские пары (и даже это было уже несколько недель назад), а так, чтобы не спеша разбудить страсть друг друга. Это было так давно, что уже начало беспокоить ее.
Убрав посуду, они сели перед горящим камином смотреть телевизор. Если раньше они могли просто поговорить друг с другом, то теперь телевизор стал третьим партнером в их браке, снимая стрессы и напряжение жизни, но и одновременно отнимая доверительные отношения.
Панихида заставила Ванессу задуматься о том, что она тоже смертна. Она больше не хотела жить без любви; не хотела напрасно тратить отмеренное ей время. Инстинкт толкал ее совершить что-то сегодня, еще до того, как они пойдут спать и, следуя обычному ритуалу, почистят зубы, заведут будильник, сделают пятиминутную разминку и закроют собак на кухне.
Сейчас был как раз подходящий момент здесь, у камина заняться любовью. Кто знает, когда они еще останутся в доме одни? В эти дни рядом постоянно кто-то был: дети, соседи, коллеги Филипа.
Сбросив туфли, Ванесса прижалась к мужу, продолжая смотреть новости. Филип машинально обнял ее за плечи, но она почувствовала, что местный викарий, который днем вот так же положил ей руку на плечо, сделал это с большей теплотой.
Во время рекламы она погладила Филипа по щеке. Он улыбнулся, взял ее руку и опустил ее на диван между ними.
— Тебе не жарко в этом свитере? — спросила она. — А мне жарко. — Она начала расстегивать свой кардиган и заодно несколько пуговиц на блузке, чтобы стала видна ее все еще красивая грудь. Ее руки дрожали.
Филип не сводил глаз с экрана.
— Странная штука — смерть. Заставила меня подумать о моем возрасте, — тихо сказала Ванесса. — Филип, ты по-прежнему считаешь меня привлекательной?
— Конечно, — ответил он, не отрывая взгляда от экрана, на котором река в Гватемале опять вышла из берегов.
Ванесса положила руку на бедро мужа и начала нежно поглаживать его пальцами.
Ей почему-то пришел на ум разговор двух подружек за ленчем. «Дорогая, мужики готовы трахнуть кого угодно, только бы у него бился пульс». Но только не Филип. По крайней мере, не сейчас. И не ее.
Она подумала, не расстегнуть ли ей юбку, и внезапно испугалась.
— Дорогой, почему ты не смотришь на меня?
— День был такой длинный, я устал, Ви, — произнес он наконец. — К тому же я, наверное, много выпил.
Ванесса чуть не расплакалась.
— Но я только хотела, чтобы ты обнял меня по-настоящему.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он привлек ее к себе. Она положила голову ему на грудь. Это было похоже на объятия отца или брата. Никакой чувственности.
Ванесса расплакалась.
— Филип, что с нами случилось?
— Ви, мне очень жаль. День был такой тяжелый.
— Да, но дело не только в этом, верно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты больше меня не любишь.
— Конечно, люблю. Мы ведь счастливы, разве нет?
— Мне кажется, ты меня не хочешь.
Филип промолчал.
Наконец она решилась.
— Из книг, которые я прочитала, я сделала вывод, что мужчинам всегда нужно с кем-нибудь заниматься сексом.
Он засмеялся.
— Это преувеличение. Мы уже не так молоды, как раньше. Во всяком случае, мы остаемся друзьями, товарищами.
Ванессу это не успокоило.
— Ты не ответил на мои вопросы. — Она пристально смотрела на него в свете камина; ее одежда была в беспорядке.
Она действительно была весьма привлекательна, и ему хотелось бы заняться любовью с ней, чтобы положить конец этому кошмару. Но он в замешательстве почувствовал, что первый раз в жизни его тело хранит верность — но не жене. Он наклонился и поцеловал ее в губы. На данный момент это было все, что он мог ей дать. При этом он ничего не ощутил — никакого волнения.
Ее лицо, обращенное к нему, по-прежнему было печальным, когда он отстранился.
— У нас все в порядке. Нам хорошо. Пусть все так и будет, Ви. — Казалось, он умолял ее. — Мы ведь вместе, правда?
