Со всех сторон посыпались вопросы:
— Они нашли ее?
— Ваш ребенок жив?
— Вы заплатили выкуп?
А в это время фотографы пытались поймать в кадр лица министра и его жены.
— Посмотрите сюда, миссис Локхарт!
— Господин министр, господин министр!
Как только дверца машины захлопнулась, рядом с ней появился мотоциклист, загородивший Чарли и Филипа от назойливых фотографов. Когда машина тронулась с места, репортеры еще долго бежали за ней, непрерывно щелкая фотокамерами, в надежде, что позднее у себя в лаборатории они получат снимок целующихся от радости или плачущих супругов, сделанный через заднее стекло машины.
Один расторопный фотограф уже вскочил на свой «Харли-Дэвидсон», но не успел он добраться и до конца улицы, как ему дорогу преградил дюжий полисмен и тут же оштрафовал за езду по тротуару.
Остальное движение на дороге замерло как Мертвое море. Это было похоже на настоящий королевский кортеж — красный свет не зажигался, и обычный двадцатиминутный путь от Пимлико до Мейфэр занял всего семь минут.
Ванесса вышла из задумчивости при звуках чьих-то голосов и оживления в квартире. Она бросилась к входной двери, но увидела лишь то, что Филип и Чарли скрылись в лифте.
— Что произошло? — спросила она вернувшегося в квартиру Криса Беннетта.
— Отличные новости. Миранда нашлась!
Ему пришлось поддержать Ванессу, у которой от радости подкосились ноги. Он отвел ее в гостиную.
— А что Ангус?
— Он был с ней.
— Где их нашли? Почему он забрал ее? Почему он не позвонил? — посыпались вопросы.
Крис сел рядом с ней на диван.
— Послушайте, нам не сообщили никаких подробностей. Они поехали за Мирандой.
— Значит, Ангус сейчас в полицейском участке?
— Да, очевидно.
— Тогда я еду к нему.
— Простите, но я полагаю, что как раз этого делать нельзя. — Всегда сдержанный Крис после снятого напряжения уже выражений не выбирал. — Я просто запрещаю вам туда ехать.
Ванесса пришла в ярость. Всю свою жизнь она выслушивала приказания других и подчинялась им. И очень часто это приносило ей только вред. Раньше она не доверяла своей интуиции, но теперь она дала себе слово все решения принимать самостоятельно. Сейчас как раз был такой случай.
— Запрещаете? Как вы смеете! Я не нахожусь у вас в подчинении. — Она встала. — Я немедленно поеду к своему сыну, и вы не сможете мне помешать.
Чарли не помнила, как они ехали до полицейского участка и как ее потом вели в небольшую приемную.
У нее учащенно забилось сердце, когда полицейский постучал в дверь прежде, чем позволить ей войти. В комнате уже находился полицейский врач и ее малышка. Миранда лежала в коляске раскинув руки — она крепко спала.
— Я полагаю, вы узнаете в этой юной леди Миранду Габриеллу Локхарт. — Женщина-полицейский улыбнулась.
Глаза Чарли наполнились слезами, и она сжала руку Филипа. Они молча смотрели на свою спящую дочь.
— Филип, я уже было подумала, что мы ее потеряли.
— Я тоже так думал, дорогая. — Голос Филипа дрогнул.
Чарли наклонилась над коляской и взяла дочь на руки.
— Миранда, — нежно позвала она, — проснись, дорогая.
Филип тоже позвал ее.
Никакой реакции.
— Она обычно не спит так крепко; что с ней? — забеспокоилась Чарли.
Полицейский врач был невозмутим.
— Я лишь произвел внешний осмотр, но мне бы хотелось, чтобы вы показали ее своему педиатру. Я думаю, вы не станете возражать. — Он взглянул на их испуганные лица. — Это обычная предосторожность. Девочка спит слишком крепко, но никаких других отклонений я не нахожу. Все же мне бы хотелось, чтобы эту ночь она провела под наблюдением врача.
— Зачем? — Чарли охватила паника, и она с беспокойством посмотрела на Миранду. — Ей дали наркотик?
— Мы думаем, что скорее всего это снотворное. Я предлагаю сделать анализ, потому что нельзя назначать лекарство, пока неизвестно, что ей давали.
Чарли побледнела.
— Не волнуйтесь, — сказал врач. — Я уверен, что ничего страшного не произошло. У девочки нормальный пульс, сердцебиение ритмичное. Но я думаю, вы хотите быть абсолютно уверены, что никаких отклонений нет.
Чарли посмотрела на розовенькое личико дочери. Миранда дышала ровно, ее лицо оставалось спокойным. Если бы что-то было не в порядке, она, как мать, сразу заметила бы какие-то признаки. Одно она знала точно — сегодня она не отойдет от своего ребенка ни на шаг.
