Бен и сам уже не мог сдержать дрожи нетерпения:
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, моя сладкая…
В ответ Мэгги притянула его к себе своими маленькими, но на удивление сильными руками.
Больше не было сказано ни слова, пока не поутихло объявшее их пламя страсти.
Как только Бен обрел способность соображать и шевелиться, он перекатился на спину, увлекая Мэгги за собой. Она оказалась распростертой на нем, как легкое влажное одеяло. Бен подумал, что мог бы лежать вот так, не шевелясь, несколько дней, но тут снова послышались раскаты грома, на этот буквально над их головами.
— Мэгги, мне кажется, вот-вот пойдет дождь…
— Ммм…
— Хочешь вернуться?
Мэгги помотала головой.
— Ммм…
Закрыв глаза, Бен блаженно усмехнулся.
— Я тоже.
Первая капля дождя упала ей прямо пониже спины. Остальных Мэгги попросту не заметила, потому что под ней Бен явно возвращался к активной жизни. На этот раз, поскольку она все равно уже была сверху, Мэгги взяла дело в свои руки.
По дороге к дому ни один из них не произнес ни слова. Мэгги — потому что едва поспевала за ним, а Бен… Наверное, из личного опыта он знал, что опрометчивые слова, сказанные в первый момент «после», могут обернуться для мужчины большими проблемами. Во всяком случае, так себе представляла Мэгги.
Она ошибалась. В голове Бена была лишь одна мысль: «Господи, женщина, что ты со мной делаешь?»
Он пребывал в страшной растерянности. У четверых из семи полицейских, с которыми он наиболее тесно сотрудничал, был за плечами как минимум один развод, двое находились на грани.
И все это в маленьком тихом городке, где почти все жители так или иначе знают друг друга.
Он слышал, как тяжело дышит за его спиной Мэгги, взбираясь вслед за ним по крутой тропинке. Наверняка ее тоже одолевают разные мысли.
— Эй! Увидимся на уроке, да?
Какой черт дернул его сказать это?
В ответ — тишина.
В мужском туалете Чарли застирывал пятно на одной из своих рубашек.
— Ты пропустил ленч, — заметил он. — Не знаю, кто делал закупки, но у нас по-прежнему нет самых необходимых продуктов. Ржаного хлеба, например. Ты собираешься принять душ? Разве ты не принимал его с утра?
— Пообщался с ядовитым плющом.
— Плохо дело. В подвале есть стиральная машина, если вдруг потребуется. И сделай воду погорячее.
Бен встал под душ и до отказа открутил воду, чтобы избавиться от необходимости врать дальше, тем более у него давно сложилось впечатление, что Чарли исключительно проницательный человек.
Еще никогда в жизни Мэгги не была в столь щекотливом положении.
К тому времени, как она приняла душ и переоделась, послеобеденные занятия уже начались.
Она проскользнула в студию, когда Силвер заканчивал демонстрацию. Сюзи оставила ей место за столом.
— Где ты была? И где Бен? Джени спрашивала.
Взгляд Мэгги метнулся к столу, за которым обычно работал Бен. Розовая голова — это Джени, седая — Джорджия, лысая — Чарли. Мэгги некстати вспомнила, как накануне Чарли пошутил, что безволосая макушка — это вовсе не лысина, а солнечная батарея для подзарядки секс-машины.
Кстати, о секс-машинах — Бена в классе не было. Не исключено, что в этот момент он забрасывает вещи в свой зеленый пикап, чтобы уехать, оставив на произвол судьбы Джени и прочих бабушек. Явный симптом «обязательствофобии».
Мэгги пыталась вспомнить все мудрые советы, которые она щедро раздавала своим читателям по этому поводу, но не могла вспомнить ни одного, .чтобы не устыдиться собственной глупости и полного незнания предмета.
Она слепо смотрела на чистый лист бумаги, пытаясь вспомнить, не ляпнула ли она что-нибудь такое, что заставило бы Бена подумать: она явно чего-то ждет от него. Вроде бы нет. Мэгги совершенно искренне полагала, что далеко не все отношения между мужчиной и женщиной должны непременно вести к алтарю. Такой взгляд на проблему, с ее точки зрения, был не что иное, как глупый идеализм, и хотя у нее имелась парочка-другая идеалов, глупой Мэгги себя не считала.
Кое-как ей удалось дотянуть до перерыва, больше не привлекая ничьего внимания. Сюзи была занята рисованием, Джени помахала ей, но не подошла, Чарли посмотрел на нее, улыбнулся, глянул на дверь и снова вернулся к своему рисунку. Неужели он знает? Неужели Бен сказал ему?
