У Михаила интерес к Насте тоже был разумный: хороша собой, здоровая, родители -- уважаемые люди... Он появлялся в Орлове под воскресенье, останавливался у знакомого. Лошади у него не было, посему пятнадцать верст от Саларьева проделывались пешим порядком. После нескольких месяцев чинного неспешного ухаживания сладили свадьбу. Все было, как положено: отпили, отгуляли, откричали. У нас под Москвой песни не поют -- кричат на высокой ноте, но не хрипнут. После этого молодые отправились восвояси.
Настя зажила в новом доме -- хлопотно, а хорошо. Муж был добрый, ласковый, работой не нагружал, все норовил сам. Ей все равно доставалось, особенно воду таскать. На все Саларьево было два колодца, до ближнего клади полверсты. Пока до дому воду донесешь, коромысло хорошо плечи намнет. Но в хождении по воду была приятная сторона: у колодца постоянно люди, разговоры, смех.
Настя не слишком часто вспоминала Орлово, Дворкина -- и того реже. Он, правда, заявился на свадьбу, долго руку тряс, как чумовой, опрокинул стакан водки за молодых и убежал. Насте нравилась новая жизнь. Михаил любил веселье. После работы умывался, переодевался в чистое и заводил патефон. Русские песни ставил, также городское: польки, танго. Настя быстро приохотилась патефон слушать, но сама заводить не решалась, чтобы не сорвать пружину.
В положенный срок Настя Кузнецова принесла сына Васеньку. Не успели оглянуться, второй родился, Шуренька. Это был 1932 год. За семейным устройством Кузнецовы не все замечали, что кругом происходит. Михаил редко заглядывал в газеты, его интерес в чтении был другой: божественное или художественное. По вечерам, особенно зимой, он любил читать вслух, а Настя слушала, занимаясь своим делом.
С двадцать девятого года пошли хлебные затруднения. Подмосковье никогда своего хлеба вдосталь не растило, теперь и купить стало трудно. Стали подмешивать в хлеб горох, некоторые -- даже мякину. Коллективизация знала приливы и отливы. После статьи про головокружение наступила передышка. Саларьевские жители слышали, что колхозы насаждаются в плодородных местностях, как Дон или Украина. Конечно, рассуждали старики, им колхоз нипочем, земля такая, что палку воткни, наутро яблоня вырастет. Когда дошла очередь до центрального нечернозема, жизнь в Саларьеве заколебалась. Большинство выжидало вступать в колхоз. Какая земля ни бедная, но все равно родила: картошку, горох, капусту, овощ. Как оно в колхозе будет, неизвестно. Мужики чесали затылки.
Не все были такие несознательные. Сосед Кузнецовых Петька Ваштрапов вступил одним из первых. Он был из худой семьи. Землю распределяли по едокам, но у Ваштраповых она постоянно не родила. Петька записался в актив, научился говорить на собраниях. Его выбрали в ревизионную комиссию. Люди не понимали, что это такое, но чувствовали власть. В это же время выдвинулся Семен Судницын. Этот не в пример Ваштрапову когда-то жил справно, уходил плотничать с артелями. Потом стал загуливать, артели перестали его брать на заработки. Колхоз сначала тоже был Судницыну ни к чему, думал: такая же артель. Его наставил на путь румянцевский учитель: ты, Сенька, как неимущий бедняк, должен иметь классовое сознание и стоять за колхозы, которые будут установлены через ликвидацию кулачества. Тем более, советская власть треть раскулаченного имущества отдает на нужды бедноты.
С такими активистами саларьевская коллективизация происходила с отставанием от ударных темпов. На поправку дела прислали Дворкина. Он было начинал колхоз в Орлове, но было решено, что он здесь нужнее. Партия постановила завершить сплошную коллективизацию в тридцать третьем году. Сплошная означала, что вне колхозов не должно быть жителей. Кто не шел или не мог быть принят, выселялся как класс.
Дворкин, сочувствуя мужикам, видел, куда гнет генеральная линия. Дело шло к тому, что нужно обеспечить стопроцентный охват еще в текущем году. Как сообразительный партиец, он знал, что выбора нет. Не сделает он, Дворкин, придут другие. Так и разъяснил народу. Из мужиков многие рассудили: этот еврей знает, что говорит, лучше сейчас вступить своей волей, чем потом под конвоем на спецпоселение.
