Сморгнув слезы, осторожно прижала крошку к себе.
— Вы должны дать ей грудь, — объяснял доктор, протягивая ко мне руки. — Давайте покажу как.
— Эй, я сама. Вы же мужчина. Вик не одобрит такого самоуправства, — недовольно бросила, слегка струхнув.
Ничего себе заявочки, помогу! Видали мы таких помощников.
— Шия Махтан, это ваш первенец, а мой уже десятый. И у мамочек одна проблема, не знают, как правильно давать грудь.
Я повернулась боком, чтобы сумасшедший докторишка не мог ко мне прикоснуться. Вообще обнаглел, за свободный отворот халата хватается!
— Я сама! Не получится, позовут, — прикрикнула на ши Трона, и тот отстал, наконец, но не уходил.
— Шия Махтан, давайте поскорее закончим с основными моментами. И я уйду, не буду вас больше нервировать.
— Так идите, кто вас держит.
— Вы, пока я вам все не объясню…
— Идите, оставьте помощницу. Мы справимся.
— Но…
— Идите, я же вижу, вы уже еле на ногах держитесь и совершенно не понимаете, что неприлично трогать грудь чужой женщины.
— Я врач!
— Я знаю, — в тон ответила, настороженно продолжая следить за ним.
— Как знаете. Если что, меня вызовут, так что я к себе.
— Идите, я вас отпускаю и не задерживаю.
Ребенок на руках зашевелился, прислушиваясь к разговору. Доктор, наконец-то, ушел, и я спокойно смогла насладиться обществом моей крохи. Распахнуть отворот одной рукой было не совсем удобно. Теперь понятно было стремление ши Трона помочь. Но ничего, я все смогу сама.
— Ну, мой воробушек. И как в такой маленький ротик влезет такой… Ой, не маленький!
Забавляясь рожицам, которые строила дочурка, я не могла наглядеться на нее. Медсестра, помощница Трона, была тут при мне, внимательно следила и очень много рассказывала про первые дни жизни людей, вставляя чуть ли не каждый раз, что развитие у манаукцев происходит так же как у землян. И прикорм как у землян. И рост как у землян. И вообще, все как у землян. После очередной такой вставки, в палату, куда меня перевезли после операционной, вошла Тамара в больничном халате.
— Привет, — поздоровалась, удивляясь, кто ее вообще пустил.
Вот у нас, у землян, детей не принято показывать сразу после родов! Только через три месяца. И Тамара это знала, поэтому и отводила взгляд.
— Шия Махтан, поздравляю. Она у вас такая некрасивая.
— Спасибо, — усмехнулась, вспоминая мамины слова, которая должна была позвонить скоро. Мама всегда запрещала делать комплименты ребенку. Она у меня очень суеверная.
Я прикрыла головку одеяльцем, чтобы хоть немного скрыть дочурку от глаз Томы.
— Вы простите, что так прихожу. Но я попрощаться. Я домой улетаю.
— Как так? Вы же завтра на Новомане должны быть. Коширу же еще присягу давать.
— Ну, тут кое-что произошло. Я от него ушла, — женщина говорила через силу.
Было слышно, как она сдерживала подступившие рыдания.
— Так, — я вся подобралась, — что произошло? Рассказывай.
Тамара мотнула головой.
— Это личное.
— Том, — стала настаивать, я же видела, что она должна хотя бы выговориться, что ей очень плохо, — рассказывай. Если надо, Вик ему голову оторвет!
— Нет, не надо, спасибо, — улыбка тронула припухшие губы, которые явно были искусаны. Да что у нее стряслось?
— Тамара, говори что произошло. У меня сейчас молоко пропадет от переживания.
Женщина бросила взгляд на мою грудь и сникла. Фальшивая улыбка, наконец, угасла, я поняла, в каком состоянии находилась Тамара. До истерики оставалось неудачно брошенное слово или взгляд.
— Я просто узнала, что Кошир… — женщина судорожно вздохнула, с трудом сглатывая. — Он убил человека.
— Просто так? — осторожно уточнила, а то мало ли.
— Нет, из-за меня, — Тамара низко опустила голову, и мне стало еще сложнее расслышать, что она там бормотала.
— То есть была причина?
— Не знаю, была ли причина. Но Кошир говорит, что была.
— И это плохо? — задавала наводящие вопросы.
— Плохо. Он убил человека, а вместе с ним и еще кучу народу.
— За что убил-то, сказал? — еще один вопрос, и еще один кивок.
— Да.
— И? — я уже теряла терпение.
Ребенок заворочался, и подоспевшая медсестра взяла ее на руки.
— Вы поговорите, потом принесу! — заверила меня женщина, чем ввела в смятение.
