— То есть я для тебя племенной жеребец, который нужен только для того, чтобы покрывать кобыл? — взвился Кошир, мысленно представляя, какую жизнь уготовила для него мать.
— Сынок, хватит сгущать краски! Такова жизнь! — ухватив за подбородок мужчину, прошипела шиямата. — Ты мужчина! Твой долг — продление рода! Я все для этого сделала, теперь твоя очередь. Женишься!
— На ком? — еле сдерживал ярость, прошипел Кошир.
Шиямата усмехнулась, похлопав сына по щеке, отступила обратно к столу.
— Я не знаю. Они сами выберут, кто будет та счастливица, которой повезет стать твоей женой.
— Фавориткой, — отрезал Кошир.
— Ну, или фавориткой, — согласилась женщина, устраиваясь за столом.
У Кошира был выбор, бросить все и жить в свое удовольствие. Все равно он смог бы найти работу наемником, да хотя бы у тех же нонарцев. Но бросать своих ребят он не был готов. Это у него были привилегии, как у янарата, а у других нет. Это ему никто не посмел бы причинить вред, как физический, так и моральный, кроме сестры, у которой силенок не хватало подчинить брата окончательно.
— Я согласен, — дал ответ мужчина, мысленно готовя план действий, — но ты даешь слово, как только она официально признает меня покровителем, мы вносим изменения в законы нашей планеты.
— Это будет не так скоро, мой малыш, — радостно улыбнулась шиямата, — и не так легко, как тебе кажется.
— Я приложу все силы и умения. Я добьюсь своего, готовься, мама.
— Милый мой, — усмехнулась Шияна, — я не разделяю твоей уверенности в успехе.
— Мама, я не хвастаюсь, а констатирую факт. Еще ни одна женщина неудовлетворенной не ушла из моей комнаты.
— Не все можно решить через постель, — нравоучительно изрекла шиямата, желая поставить сына на место.
Мужчина самодовольно улыбнулся, глядя на мать из-под ресниц.
— Думаешь, кто-то сможет устоять? — чарующим голосом спросил у нее. — Меня обольщению учили великие мастера. Тебе ли этого не знать.
Довольно заулыбавшись, шиямата покачала головой, поднимая очи к небу.
— Кошир, Кошир, земляне не манаукцы, у них все по-другому. И тебе надо научиться смирению. Так как никто не примет твои вызовы на поединок. Никто не поймет твоих порывов подраться. Но что еще тяжелее, тебе придется оставить здесь свое оружие. Все до единого ножичка, который ты прячешь в сапоге.
— Ну, мам! Это мой любимый.
— Нет, — шиямата была непреклонна, — Кошир. И кольцо сними.
— Мам, это же подарок отца! — взвился мужчина, прикрывая украшение рукой.
— Милый, но в нем камень манна. Нельзя их вывозить за пределы нашей системы. Закон един для всех.
Под ее тяжелым взглядом Кошир опустил голову. Он не был готов потерять все и так резко. Слишком круто повернулась жизнь.
— Я что, вообще ни с чем останусь? — упрямо взглянул на мать мужчина, поражаясь холодности, с которой она следила за ним.
— Ну, ты же хотел новую жизнь? — насмешка опять просочилась в голосе Шияны. — А она вот такая. Простым смертным очень тяжело в этом мире. Все приходится добывать самим. Без прислуги.
— Мам, это жестоко, — выдохнул мужчина, которому не нравилась идея лишиться своих игрушек.
— Жизнь — она такая, — понимающе кивнула в ответ шиямата. — Но ты же не откажешься от идеи покорить ее, сделать своей фавориткой.
— Нет, — твердо и уверенно ответил Кошир. — Я не оступлюсь.
— Молодец, — удовлетворенно кивнула шиямата, — без денег я тебя не отпущу, даже не думай.
— Спасибо, мам. Я знал, что ты меня любишь, — с сарказмом поблагодарил Кошир, вставая с кресла, чтобы покинуть, наконец, кабинет матери.
— Конечно, — ответила шиямата, которая привыкла, что последнее слово всегда должно оставаться за ней. — Ведь мать моих внуков должна очень хорошо питаться и быть здоровой.
Мужчина скрипнул зубами, уже начиная ненавидеть ту, из-за которой так резко изменилась его жизнь.
