Три таблетки успокоительного примирили меня с положением дел. Сейчас выполню все, что требуется и улечу домой. И поминайте, как меня звали. А через год я буду вновь свободной дамой. Может, смогу утаить расу бывшего мужа. Вроде союзы теперь между нами разрешены. Но, как всегда бывает, то, что разрешено на бумаге, иногда не принимается в обществе.
А капитана стоит забыть. Его черные магнетические глаза. Его волевой подбородок. Его широкий разлет плеч и безупречную выправку.
Тяжело вздохнула очередной раз, понимая, что такого мужчину забыть будет очень сложно.
— Госпожа Васильева, — раздался голос того, о ком я пыталась не думать.
Вздрогнув, резко обернулась на звук и пораженно замерла. Рядом с капитаном стоял манаукец. Высокий, белоснежный, с кроваво-красными злобными глазами. Губы, неприятно яркие, кривились в оскале, приоткрывая белоснежные зубы. Бледный, как сама смерть! И это мой муж?
Теперь я понимаю, что капитан проявил обо мне заботу, обещая, что даже не буду видеться с мужем. Я полностью согласна! От манаукца оторопь берет, хорошо, что я успокоительное выпила.
Быстро поставила подпись, где указал капитан, и сбежала из кабинета. Надо бежать от такого демона подальше. Ему еще косу и капюшон и точно по мою душу пришел! Долго не могла решиться написать заявление на увольнение. И звонок маме тоже откладывала. Нервно расхаживала по своей каюте, пыталась взять себя в руки. Бросить работу прямо сейчас я не могу. Нельзя так. Деньги очень нужны для покупки нового жилого блока. Давно пора было переселяться на другую, более усовершенствованную станцию. А с такой прибавкой за год точно накоплю.
Но как же быть с мужем? Он страшный, очень страшный. А еще бледный и злой. Если верить слухам, которые ходят о манаукцах, то еще и бешеный. Да, капитан прав, лучше не показываться на глаза альбиносу. Спрячусь на кухне. Туда никто не заходит обычно, если только по крайней нужде. А если и найдет, надо сразу объяснить, что я ни на что не претендую, и ничего не хочу от него. Авось пронесет, и ему, вообще, я неинтересна. Зря только тут себя накручиваю, а у меня ужин на носу. Надо срочно приниматься за работу.
На кухне у меня все из рук падало. Первый раз за всю экспедицию пересолила. Решив отдать главную роль роботу, заварила себе чай с мятой и просто следила за ним. Я ведь зря думаю, что робот ничего не может, может, но все блюда такие скучные получаются. Не хватает души в приготовлении. А мысли постоянно возвращались к тому, что я теперь замужняя. Печать стоит, а изменений нет. Как же были правы те, кто уверял, что нельзя слишком сильно желать. Так как демоны услышат и исполнят, только сам будешь потом жалеть об этом. Вот и со мной приключилась такая же ситуация. Желание исполнилось, да не с тем.
Чай приятно обжигал язык. Я не отрывала взгляд от индикатора печи, где мигали точки, считая секунды. Ужин был готов и отправлен в столовую. Работа на сегодня для меня закончена. Осталось лишь приготовить мясо на завтра.
Поставила пустую чашку в посудомоечную машину. Чай помог успокоиться, а работа всегда скрашивала мою жизнь. Я забывалась во время процесса, так как любила готовить. Мясо разморозилось, но было еще прохладным. Положила под разделочную доску полотенце. Большой кусок разделила на несколько частей. Нож был мой любимый, острый и легкий, удобно ложился в руку. Резала вдоль волокон мяса, нарезала прямоугольные кусочки.
Нож легко скользил, а я представляла разговор с мамой. Конечно, она будет ругаться и потребует объяснений. А как признаться, что я надумала себе лишнего и поплатилась за глупость? Ой, как она ругаться будет. И не посмотрит, что мне уже не восемнадцать. Хорошо, что я еще далеко, а то и полотенцем могла бы получить от нее.
Вдруг мою ладонь накрыла белоснежная мужская. Я испуганно взвизгнула, пытаясь скинуть ее. Но со спины ко мне прижался манаукец, обдавая горячим дыханием кожу на шее. Вырваться и сбежать не получалось, он был намного сильнее меня. Паника накрыла с головой, я вырывалась, визжала, зовя на помощь.
— Тихо, тихо, — успокаивающе прошептал этот демон, обнимая за талию.
