Дерек
Я выгляжу нелепо и по-идиотски. Когда я смотрю на себя в зеркало, я хочу пойти на попятную. На мне одет плотно облегающий гимнастический костюм, очевидно, придуманный женщиной, которая понятия не имеет об устройстве мужчин, потому что очертания моего члена непристойны. Неужели парни, которые делают эту спортивную одежду, не могут сделать какое-то уплотнение или еще что-то? Я прыгал на батуте, но никогда не делал это синхронно. Глядя на себя в зеркале, я понимаю почему. Я думал, устроить индивидуальное занятие по прыжкам на батуте с двумя профессионалами будет веселым, чем-то совершенно необычным. Эта идея работала абсолютно не так как следовало.
Я слышу громкий стук.
— Дерек, выходи! — орет Прыгающий Джек через дверь мужской раздевалки.
Я поправляюсь, надеясь, что смогу избежать дополнительных затруднений в виде эрекции во время тренировки. Когда я вхожу в зал, Эштин стоит на батуте в середине, одетая в похожий плотно облегающий костюм, не оставляющий простора для воображения.
Ее взгляд перемещается вниз, а рука взлетает ко рту, поскольку она хихикает.
— Вот это да... Дерек, твой, ммм...
— Большой, я знаю. Перестань пялиться на него или вскоре ты увидишь насколько он впечатляющий в действительности, — я жестом указываю на ее грудь. — Тебе холодно, Лапочка?
Она скрещивает руки на груди, когда понимает, что я не единственный, чьи части тела выпячиваются.
— Возьмитесь за руки, — дает указание Гретхен.
Эштин глядит на мои руки так, словно в ближайшее время она не собирается прикасаться к ним.
— Мы будем прыгать не по отдельности? — спрашиваю я. Это не задумывалось, как интимный «возьмитесь за руки» сеанс. Я смотрел видео в интернете. Предполагалось, что мы будем прыгать на двух разных батутах.
— Сперва вам нужно найти и почувствовать ритм друг друга.
Похоже на совокупление, а не на батут, но я в игре. Я протягиваю руки. Эштин делает глубокий вдох, когда ее руки проскальзывают в мои. Ее прикосновение вызывает внутри меня разряд электричества. Я ищу знаки, которые покажут мне, что она тоже это чувствует. Но, очевидно, это не так, потому что она отводит глаза и выглядит так, словно хочет быть где угодно, только не здесь.
— Начинаем прыгать! — велит Прыгающий Джек.
И мы начинаем. Эштин старается остаться в вертикальном положении, но падает навзничь. Поскольку наши руки соединены, я едва не падаю сверху.
— Извини, — бормочу я.
Это ближе, чем я думал, и это выбрасывает меня из игры. Предполагалось, что сегодня вечером я перестану думать о бабушке. Это должно было быть развлечением, высмеиванием ее и «несвиданием», где я воспользовался бы ею, если уж на то пошло.
Эштин садится и протягивает руки, чтобы мы могли попытаться снова.
— Это забавно. Ты это знаешь?
— Почувствуй мой ритм, — говорю я, подмигивая ей, пытаясь разрядить обстановку.
Она склоняет голову на бок и ласково улыбается.
— Иди к черту, — она пытается выдернуть руки, но я крепко держу их и продолжаю прыгать.
— Почувствуйте энергию своего партнера, — инструктирует Джек. — Не боритесь с ней. Приноровитесь к ней, подражайте ей, пока вы не достигнете единомыслия.
— В следующий раз, когда мы куда-то пойдем, напомни мне надеть спортивный бюстгальтер, — бормочет Эштин, — а тебе хорошо бы надеть защиту паха.[21]
Я стараюсь скрыть улыбку.
— Ты уже предвкушаешь следующий раз?
— Нет. Я просто имела в виду... Забудь, что я имела в виду и сконцентрируйся, — взволновано говорит она.
— Ты очаровательна, когда нервничаешь, Лапочка.
— Я не нервничаю.
— Уверена? Твои ладони влажные и...
— Перестаньте разговаривать и сосредоточьтесь! — кричит Гретхен.
На это нам требуется пятнадцать минут, после чего Прыгающий Джек заявляет, что мы готовы к тому, чтобы разделиться и попробовать себя на батутах, стоящих бок о бок. С каждым прыжком Эштин выглядит все более расслабленной. Под конец у нас начинает получаться, и она даже улыбается и позволяет себе легкие смешки, когда мы делаем ошибки. Прыгающий Джек и Гретхен, оба наполняют эти прыжки, которые являются комедией, более серьезным смыслом, чем нужно. Гретхен ругает нас всякий раз, когда мы с Эштин разговариваем или смеемся, что заставляет нас смеяться еще больше.
