Дерек
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — рявкает Гас, когда я утром прохожу мимо него в ванную.
— Я подрался.
— Мне в доме не нужен преступник или дебошир. Брэнди! — кричит он, его сиплый голос отражается от стен дома.
Из кухни выходит Брэнди с большим кексом в руке.
— Да, папа?
Гас вскидывает руки вверх:
— Твой пасынок подрался. Посмотри на него, весь избит и выглядит как отморозок.
Паркеры, однако, любят употреблять это слово.
Один взгляд на мое лицо и у Брэнди заканчивается воздух.
— О, боже мой! Дерек, что случилось?
— Ничего, — отвечаю я. — Я просто подрался, только и всего.
— Из-за чего? С кем? Полицию вызывали? Как ты потом добрался до дома, каким образом? — спрашивает Брэнди, забрасывая меня вопросами, когда все, чего я хочу, это сходить в туалет и принять обезболивающее.
— Это не имеет большого значения.
— Уверен, это не имеет большого значения для тебя, — возражает Гас, — потому что платить предстоит мне, если тот, с кем ты подрался, решит предъявить обвинения и подаст на тебя в суд.
— На меня в суд? — это шутка, принимая во внимание то, что я был единственным кому надрали задницу. Можно подумать, он спросил бы, хочу ли я предъявить обвинения. — Вам не придется платить ни по каким счетам.
— Это ты так думаешь.
Я думаю, что мужик просто хочет быть несчастным. Я не хочу ввязываться в семейную драму Паркеров. Если бы я это сделал, то сказал бы Гасу, что ему следует больше беспокоиться о своей семье, чем переживать будет или нет суд по поводу драки.
В ванной я смотрю в зеркало. Черт! Эштин была права. Я похож на кусок мяса, который пропустили несколько раз через мясорубку. На моих губах высохшая кровь, щеки черно-синего цвета и сбоку на ребрах синяки.
Вчера ночью Эштин пришла ко мне в комнату, чтобы обработать раны. Она не догадывалась о том, что у меня было искушение соблазнить ее заняться сексом, в стремлении забыться от жгучей боли в моем теле. Всего лишь мысль об этом возбудила мою плоть. У этой девушки есть власть надо мной. Когда она смотрит на меня, я вновь чувствую себя гребаным девственником. Хотя она делает это редко. Большую часть времени Эштин избегает зрительного контакта. При виде меня она явно испытывает раздражение. Прошлой ночью она практически мне об этом сказала.
Она заявила, что не впечатлена. Я прикололся над ее комментарием и сделал вид, что дразню ее, но на самом деле я хотел, чтобы она призналась, что у нее есть реакция на мою близость. Черт, я сам отреагировал. Она и не догадывалась, что я в самом деле нуждался в том пакете со льдом в моих брюках.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я себя.
Я не собирался лезть в чужую запутанную жизнь. У меня есть своя собственная. До сих пор я прекрасно двигался дальше, ни во что не впутываясь и ни кем не интересуясь.
Эштин Паркер опасна. Половину времени она выглядит упрямой, разговаривая и одеваясь как парень. Тогда как есть другая половина, где она уязвима, не уверена и носит сексуальную одежду, чтобы убедиться, что люди знают — она все же женщина под этим суровым фасадом. Кажется, я нажал на все ее кнопки, стараясь оттолкнуть ее. А возможно это было для того, чтобы разрушить ту стену, которой она себя окружила.
Этим утром я видел, как она выходила из дома. Ее голова была опущена, когда она выводила Фалкора на прогулку. Тьфу, если она продолжит хандрить, я буду раздражаться. Она тоскует по тому придурку-бойфренду? Она сказала, что они расстались. Уверен, парень вернется и попытается вновь заманить ее в свою жизнь.
— Дерек, ты там? — голос Джулиана раздается по ту сторону двери.
Я открываю дверь и впускаю паренька. У него отвисает челюсть и расширяются глаза, когда он бросает взгляд на мое лицо. Джулиан испуганно отступает.
