Почему бы мне не попробовать спасти нас.
— Мы хотели узнать....
— Носишь ли ты презерватив в бумажнике! — Моника указывает на его бумажник. — Да. Это так! Эштин ставила на то, что парни носят в своих бумажниках презервативы, а я утверждала, что так делали парни в восьмидесятых.
Презервативы? Не могла Моника придумать что-нибудь менее... деликатное? Один из уголков его рта приподнялся.
— Так какой вердикт, леди?
Я бросаю взгляд на его бумажник:
— У нас не было шанса выяснить, но ничего страшного.
Дерек берет бумажник и протягивает мне.
— Держи. Открой его. Ты пришла сюда, чтобы заглянуть в него, зачем сейчас останавливаться?
Я сглатываю комок в горле, уставившись на него. Моника жестикулирует мне, чтобы я проверила и покончила с этим. Я снова сглатываю ком в горле, затем раскрываю бумажник и заглядываю внутрь.
Там куча купюр. Я проверяю боковой карман и вытаскиваю фотографию симпатичной женщины, которая одета в ярко-голубое платье и стоит рядом с парнем в белой форме ВМС. Должно быть это его родители, потому что у женщины глаза Дерека, а у парня его точеные черты лица. Я осматриваю кармашек на другой стороне — он пуст.
— Презерватива нет, — говорю я.
Он забирает бумажник.
— Полагаю, ты проиграла.
Дерек
Через неделю, после того как Эштин с Лендоном помирились, она входит на кухню и бросает на стол конверт FedEx.
— Это адресовано тебе, — она поворачивается и открывает кладовку.
Письмо FedEx? Сперва внутри меня шевелится червячок страха, когда я думаю, что это могут быть дурные вести о моем отце. Но плохие новости для семей военнослужащих не приходят с FedEx. Время паники наступает, когда у вас на пороге появляется пара парней в униформе.
Я вздрагиваю, когда вижу обратный адрес. Это от моей бабушки из Техаса, маминой мамы. Как, черт возьми, она узнала, где я? Она имеет привычку отправлять обязательный подарок ко дню рождения, но лично от нее я ничего не слышал уже несколько лет.
Моей бабушке, Элизабет Уортингтон, не понравилось, что мои родители поженились. Мой отец, в отличие от мамы, не относился к сливкам Техасского общества.
Когда они поженились, мамины родители перестали с ней общаться. Бабушка даже не приехала на ее похороны. Вместо этого она прислала огромное количество цветов. Неужели она думала, что цветы смогут заменить потерянные годы? Черта с два.
Мне насрать на то, что Элизабет Уортингтон хочет мне сказать. Я бросаю нераспечатанный конверт в мусор.
— Что там? — спрашивает, поворачиваясь, Эштин, в ее руках пачка печенья. Видимо она не заметила, что я его не распечатал.
— Кажется, предполагалось, что мы не будем вмешиваться в дела друг друга.
— Мне любопытно. Кроме того, ты мне задолжал.
— За что?
Она удивленно открывает рот.
— Да брось, Ковбой. Ты сказал, что не будешь вмешиваться в мою жизнь, а на деле подружился с моими друзьями-парнями, играешь в игры с выпивкой с моим бойфрендом и флиртуешь с моей подружкой.
— Флиртую? С кем?
— Тупица. С Бри.
Я поднимаю руку:
— Послушай, девчонка спросила в одно ли отверстие газонокосилки заливаются бензин и масло или в разные. Потом она позвонила и спросила, не погуляю ли я с ней в субботу вечером. Чего ты ждешь от меня? Чтобы я ее игнорировал?
— Если ты действительно думаешь, что ей были интересны бензин и масло, ты — идиот. Она хотела забраться к тебе в штаны.
— Что в этом плохого?
Когда она не отвечает, я говорю:
— Если тебе так хочется знать, что в конверте, то там уведомление о зачислении в Олимпийскую сборную США, — вру я.
Ее брови взлетают вверх:
— Чего?
— Мужские синхронные прыжки на батуте, — я смахиваю воображаемые пылинки с плеч. — Я не люблю хвастаться, но в прошлом году на чемпионате страны я выиграл золото.
— Нет такой дисциплины как синхронные прыжки на батуте, Дерек.
Я поглаживаю ее по макушке, словно она бестолковая.
— Нет, есть.
Она закатывает те искрящиеся живые глаза, которые так притягивают меня. Я убеждаю себя, что мне нравится сводить ее с ума, но правда в том, что мне нравится быть рядом с ней, когда она вся взвинчена.
— Ты такой врун.
Эштин ошибается. Что еще хуже, она думает, что нет.
— Хочешь пари, Лапочка?
