Мое внимание не может не привлечь тот факт, что она не ответила на мой вопрос. Эту привычку она подцепила явно от внука. Или это наследственное, и они оба с ней родились.
Но сорваться с крючка я ей не позволю.
— Я думала, вы уехали в Техас. Что вы здесь делаете?
Миссис Уортингтон кладет платок обратно в сумочку и достает чистый.
— А это, моя дорогая, очень хороший вопрос, — она откашливается и говорит: — Честно говоря, Эштин, я услышала, что ты здесь и вернулась из-за тебя. Снаружи ждет машина, чтобы отвезти тебя домой.
Меня?
Она приехала из-за меня?
Еще никто не возвращался из-за меня. Они бросали меня, как моя сестра, мама и Лендон… даже Дерек, единственный человек, имеющий большое значение. Но это в прошлом, за мной вернулась капризная леди с плохим настроением.
— Не смотри на меня так, — приказывает она.
— Спасибо вам, — шепчу я с дрожью в голосе.
Пожилая леди отводит меня в сторонку и прогоняет швейцара. Она разворачивает чистый платок с монограммой и начинает вытирать с моего лица слезы.
— У тебя полный бардак, ты практически безнадежна и нуждаешься в руководстве. Думаю, я единственная, кто способен превратить тебя в леди.
Я останавливаю ее трясущуюся руку, в то время как она вытирает все новые и новые слезы, катящиеся из моих глаз.
— Я тоже вас люблю.
На ее глаза наворачиваются слезы, но она смаргивает их и успокаивается.
— Прекрати реветь, ты и меня тоже повергаешь в беспорядок, а я этого не хочу.
— Я сожалею, что называла вас снобом.
— Ты не называла меня снобом.
— Я так думала.
Она поджимает губы и постукивает своим зонтиком об землю, как тростью.
— Ну, это — правда, наверное, я и есть сноб. А теперь давай сядем в машину и поедем домой, но первым делом нам нужно пообедать. Я голодна.
Снаружи ее... нас поджидает лимузин. Я сажусь напротив нее и замечаю, что она усмехается той же озорной усмешкой, что и Дерек.
Позже вечером Брэнди и миссис Уортингтон уходят на ужин, пока я приглядываю за Джулианом. Уложив его в кровать, я закрываюсь в своей комнате и разговариваю с Виктором о собеседовании в Северно-Западном Университете, но приходит Джулиан, одетый в пижаму с героями мультфильмов.
— Я не хочу спать, — застенчиво говорит он, стоя у моей кровати.
Я завершаю разговор и смотрю на своего племянника.
— Хочешь спать в моей кровати?
Он кивает.
Я поднимаю одеяло, и он забирается внутрь. Он сосет большой палец, а свободной рукой обнимает меня.
— Я люблю тебя, Джулиан, — говорю я и целую его в макушку.
Он убирает палец изо рта и смотрит на меня влюбленными глазами.
— Я тоже тебя люблю, тетя Эштин.
Дерек
Я никогда не нервничаю накануне игры. Приходит спокойствие, и я в состоянии блокировать неуверенность. Я полностью сосредотачиваюсь на игре. У меня переизбыток уверенности, что я выиграю. Так оно и случалось.
Никогда не думал о возможности того, что я проиграю.
Но сейчас, подходя к дому и увидев сарайчик на заднем дворе, я думаю, что шансы против меня. Трепет предвкушения заставляет меня вспотеть. Что, если в конечном итоге я потеряю ее? И как бы часто я не твердил себе об уверенности, я полон сомнений.
Я расставил все по местам, за исключением одной вещи.
Я звоню в дверной звонок, но никто не отвечает, и я захожу в дом. Гас сидит в своем кожаном кресле и смотрит телевизор. Я сажусь на диван, беру в руки пульт и выключаю телек.
Гас оборачивается ко мне.
— Ты что тут делаешь? Я думал, ты переехал в Техас к своей властной бабушке.
— Мне нужно с вами поговорить, Гас. Это важно, — я кладу пульт обратно на стол.
Мужчина выпрямляется и складывает руки на животе.
— Что ты хотел, Дерек? — он косится на часы. — Даю тебе ровно три минуты.
Долгое время меня не волновало, что думают другие люди. Вдруг появились вопросы. Даже если Эштин не думала, что согласие отца важно, но оно важно. Наверное, больше, чем она хочет признавать.
Я вытираю лоб и глубоко вдыхаю. Я репетировал, что собираюсь сказать, но все слова вылетели из головы. Я взглянул на отца Эштин, как обычно угрюмо, и откашлялся.
— Во мне зародились чувства к Эштин, сэр.
Он приподнял бровь.
— С каких это пор?
— Уже некоторое время.
