— Мне не мороженое! — вежливо ответила Иринка, становясь на цыпочки, чтобы выглядеть старше. — Мне как раз справку. (Знала бы эта строгая гражданка, что Иринка мужественно не ест мороженого вторую неделю!)
— Давай спрашивай, если так.
— Очень нужно… адрес Дворца пионеров… в городе Москве! — проговорила девочка торжественно.
— В Москве? Но мы же даём справки только по нашему городу…
У Иринки вытянулось лицо. Опять неудача!
Женщина подумала. Взялась за телефонную трубку, телефонов у неё за окошком было целых три. Положила трубку.
— Знаешь что, — сказала, подумав, — мне кажется, если ты напишешь просто так: «Москва, Дворец пионеров» — письмо дойдёт. Да. Конечно, дойдёт.
— Спасибо! — крикнула Иринка и помчалась домой.
Весь этот вечер она сочиняла письмо.
Александра Петровна несколько раз спрашивала:
— Кому это ты так старательно пишешь, Ира?
Иван Васильевич интересовался:
— Уж не Жене ли Короткову? Тогда передай от меня привет Сергею Сергеевичу…
Иринка озабоченно ответила:
— Нет. Я пишу сейчас не Женьке, Женьке буду писать тоже, потом.
Когда письмо было готово, она показала его отцу. В нём было вот что:
Дорогой клуб юных космонавтов!
Я хочу стать звездолётом и открывать новые планеты. Очень прошу, напишите, пожалуйста, как подготовить себя, чтобы не терять времени даром. Стать звездолётом я решила твёрдо, навсегда. Горячий привет.
Лузгина Ирина.
— Только не забудь приписать обратный адрес, — серьёзно сказал Иван Васильевич. — Иначе они не смогут ответить тебе.
Иринка приписала.
Как же она волновалась, опуская в почтовый ящик запечатанный конверт с маркой! Марку выбрала нарочно космическую, с портретом Гагарина. Как ждала ответа! Целую неделю ходила сама не своя, при малейшем шорохе за входной дверью выскакивала из передней на лестницу, смотрела в щёлку почтового ящика.
И ответ пришёл. Он был отпечатан на пишущей машинке.
Дорогая Ира Лузгина!
Мы получили твоё письмо. К сожалению, тебе ещё рано думать о настоящих космических тренировках. Хотя намерение твоё мы приветствуем! Даём тебе дельный совет: хорошо учиться и как можно больше заниматься спортом: гимнастикой, лыжами и др. спортивными играми. А когда подрастёшь, будет видно. Пиши нам.
С пионерским приветом по поручению членов клуба юных космонавтов —
ученик пятого класса
Николай Отважный.
Город Москва.
Николай Отважный!.. По поручению клуба! Город Москва!.. Иринка и торжествовала, и была глубоко огорчена.
«Пиши нам» — значит, ещё не всё пропало. И в то же время: «учись хорошо, занимайся спортом». Только и всего? Да она и сейчас учится неплохо, одна тройка в четверти. И бегает во дворе на коньках побыстрее многих мальчишек, не говоря уж о Женьке Короткове.
«Тебе рано думать о настоящих тренировках». Но тут же — «к сожалению». Какой он жестокий, наверно, и счастливый, этот ученик пятого класса, далёкий Николай Отважный, раз мог так безжалостно срезать её — «тебе рано»! А счастливый потому, что сам-то, уж конечно, занимается в своём клубе. Посмотреть бы одним глазком — как? Неужели как космонавты в «Звёздном рейсе»? Неужели в московском клубе есть настоящие приборы для тренировок на невесомость, внимание, силу, выносливость?
Иринка была полна сомнений, надежд, тревоги…
1
Лучик тем временем подрастал.
Он подрастал очень быстро. От глюкозы, что ли? Когда родился, едва доставал ушами низа решётки. Дней через пять решётка стала уже вровень с глазами, а там и узкую подвижную морду начал просовывать между прутьев.
Жене нравились, конечно, все жеребята в конюшне. Но Лучика он любил особенно, больше других. Кто знает, не оттого ли, что тот «немножко подгулял», по выражению Федотыча?
Федотыч только начал приучать малыша к глюкозе. Дальше стал её давать Женя. Строго в положенное время он приходил к деннику с полученным от дежурного конюха очередным порошком в руке. Смело сбрасывал засов с двери, распахивал её. Лучик был тут как тут. Женя расправлял на ладони бумажку с глюкозой. Клоня голову, блестя глазом, Лучик проворно мягкими губами и языком подбирал, слизывал сладкое лекарство, топал копытцем — просил ещё. Женя притворно строго, подражая Федотычу и другим конюхам, кричал:
