Еще чуть-чуть сосало под ложечкой. Сазонов тоже доложил по команде об угрозах сыщика. А вдруг сплетни про охранку и ее методы правдивы? Подойдешь к дому, а на тебя ни с того ни с сего нападет маниак с ножом…
В итоге сыщик проторчал полдня в Русском музее императора Александра Третьего. Кстати, отдохнул душой. В назначенное время он явился к товарищу министра.
Дурново протянул сыщику руку и взглянул на него с тревогой. Неужели ему не доложили? Коллежский советник начал спокойным тоном:
– Петр Николаевич, вы же меня знаете. И понимали, что я докопаюсь до истины. Зачем же тогда солгали?
– О чем именно? – пробовал схитрить тайный советник.
– О том, что Сазонову нечего мне больше сообщить.
– А я солгал?
– Еще как. Или вы скажете мне сейчас иное? Что охранное отделение казнило Филиппова руками германских шпионов, а вам об этом никто не сообщил? Тогда Сазонова с Зубатовым надо отдать под суд за убийство русского подданного.
Дурново откинулся на спинку стула и ухмыльнулся:
– А вы, Алексей Николаевич, тоже хороши. Как ребенок, право. Поверили политику. Разве можно доверять политикам? Ни единому слову нельзя!
– Но вам-то самому не стыдно? Взрослый ответственный человек…
– Нисколько, – твердо заявил Дурново. – Я же политик. Тут нет ни стыда ни совести, только голый расчет. Важно, поможет ложь получить власть, удержать ее или нет. Если поможет, я легко солгу. Хоть вам, хоть государю императору.
Лыков был шокирован таким откровенным цинизмом. А Дурново продолжил:
– Вы, Алексей Николаевич, реликт. Ископаемое. Это оттого, что не лезете в политику. Правильно делаете, и дальше не суйтесь. Помнится, еще мудрый Благово советовал то же самое. Сыщик вы замечательный, вот и в этом деле разобрались. А туда, наверх, – тайный советник ткнул пальцем в потолок, – не ходите.
– Петр Николаевич, но все же почему?
– Почему мы казнили Филиппова? Да за его революционные глупости.
– Но почему во внесудебном порядке? Это незаконно!
– Опять вы за свое, – вздохнул Дурново. – Вспомните старое дело Лобова, в котором вы активно участвовали. Ведь перебили же всю его банду без суда и следствия?
– Да, но санкцию на то дал сам государь.
– Алексей Николаевич, не путайте прежнего государя и этого. Александр Александрович был сильная личность. А нынешний слаб. Он с удовольствием сам отдал бы вопрос о жизни и смерти Филиппова на наш суд. Мы лишь прочитали его мысли. И сделали за царя грязную работу. К пользе империи!
– Хорошо, в этом есть логика, – кивнул Лыков. – Но почему вы не спросили Плеве? И за него тоже сделали грязную работу?
Дурново молчал, обдумывая свой ответ. А сыщик разволновался еще сильнее:
– Вы понимаете, что я сделал большое одолжение лично вам? Тем, что пришел сначала сюда, а не к министру.
– Понимаю. И благодарен за это.
– А почему я так поступил? Из уважения к вам, Петр Николаевич. Не губите во мне это чувство. Объясните русским языком, почему вы утаили дело доктора Филиппова от Вячеслава Константиновича?
Дурново молча размышлял. К удивлению сыщика, он вовсе не боялся предстоящих объяснений с Плеве. Почему? Петр Николаевич просто решал, безо всякого беспокойства, открыть ли тайну Лыкову. Наконец он заговорил:
– Хорошо, откровенность за откровенность. Плеве не должен оставаться на должности. Он плохо исполняет свой долг перед государем и обществом. И мы с вами об этом уже говорили.
– Вы ссылаетесь на общество? – не поверил своим ушам сыщик. – Вы, который презирает его!
– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил Дурново, – скоро Вячеславу Константиновичу конец.
И тут же спохватился:
– Я имею в виду отставку, а не смерть от бомбы террориста! Пора, давно уже пора отстранить Плеве. Он только вредит своей оголтелой непримиримостью. И государю открыли на это глаза.
– И кто тот смельчак?
– Витте, кто же еще, – удивился неведению сыщика товарищ министра.
Лыков вдруг вспомнил о другом:
– Филиппова приговорили к смерти за то, что обещал свой аппарат Боевой организации эсеров. А вы уверены, что это правда?
– Уверен, – ответил Дурново. – Наш человек слышал это своими ушами!
Лыков начал рассуждать вслух:
