Китайская территория на границе с Белогорском
7 февраля 2004 г., 05:00
Ночь прошла без приключений. С рассветом я вышел из снежного укрытия, чтобы немного размяться: одеревеневшие за ночь суставы неохотно обретали привычную гибкость. За моими упражнениями наблюдал дежурный Сагдеев.
– Доброе утро, лейтенант!
– Здравия желаю, товарищ майор! – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Сагдеев.
– Все тихо?
– Так точно! – Черные с хитринкой глаза выражали абсолютную лояльность по отношению к командиру. – Кроме редких лесных шорохов не отмечено ничего постороннего.
– Буди снежных людей!
Сагдеев улыбнулся в ответ на мою шутку, редкую для такого строгого командира, как я.
Менее чем через полчаса группы продолжили прочесывать нескончаемую гряду: сопка за сопкой, встретились – разошлись… Второй день не принес результатов. Уже перевалило далеко за полдень, когда шедший впереди Канищев замедлил ход и приостановился.
– А это что за хреновина? – Он указал наверх, на крону небольшой сосны. – Прямо елочная игрушка.
За край пушистой заснеженной ветки зацепилась покрытая тонкой ледяной коркой лиловая тряпка. Стропы, соединявшие ее с маленьким грушевидным предметом, который покачивался под порывами ветра, ясно указывали на то, что на сосне висел маленький парашют.
Быстро подскочивший Одегов не мог смириться с тем, что находку отнесут не на его счет.
– Отойди-ка, Витек, а то сейчас, не приведи господи, как бабахнет. – Он протянул лыжную палку к обледеневшему парашютику.
– Всем укрыться за деревьями! – Команда была подана негромко, но все услышали. Одегов замешкался. – Я сказал: всем!
Подойдя к сосне, я начал аккуратно отделять от ветки примерзшую тряпицу.
– Сейчас как рванет!.. – прошептал Баталин.
Остальные молчали, хотя нервозность в воздухе повисла почти ощутимая, как сгустившийся туман.
В принципе мне было понятно, с чем я имею дело, и все-таки полной уверенности не возникло: я серьезно сомневался в том, что подобная техника существует в арсенале вооружения китайской армии. Сняв парашютик, я аккуратно положил его на снег и отошел за ближайшее дерево.
– Команды выхода из укрытия не было!
На меня смотрели три пары широко раскрытых глаз. Всем хотелось понять, что происходит, но еще больше – поучаствовать в операции по обезвреживанию.
Я вытащил из нагрудной кобуры «Макаров», навинтил на него глушитель и дослал патрон в ствол.
– Всем укрыться!
Через секунду я выстрелил. Пуля с характерным едва слышным воющим звуком вошла в ткань грушевидной колобашки и распорола ее. Бойцы сразу же сбежались посмотреть на диковинную штуку.
– Эх, майор, лишил нас представления… – с сожалением протянул Одегов.
– А ты говорил – бабахнет. – Обращение Баталина прозвучало безадресно.
Я поднял остатки маленького, развороченного пулей предмета и высыпал его содержимое на подставленные ладони бойцов. В осколках черной пластмассы поблескивали железные хвостики.
– Прошу познакомиться: микропередатчик со встроенным микрофоном.
– Вот это да!.. – Одегов не смог сдержать удивления.
– Зачем?.. И откуда он здесь? – Канищеву обязательно требовалось разобраться в происходящем до конца.
– Скорее всего, сброшен вчера с самолета, что кружил недалеко от нас.
– Это который на «кукурузник» похож? – Одегов застыл с раскрытым ртом.
– Он самый…
– Вы же нам ничего не сказали!
– Прежде чем что-либо говорить, надо знать, о чем. – Голос мой звучал назидательно, но потом я продолжил несколько мягче: – Я действительно видел нечто, отделившееся от самолета… Но поди догадайся, что их армия оснащена такими штуками!
– И что все это означает? Нас пасут?
– Может быть, нас, а может, и кого другого, и тогда мы имеем дело с обычным совпадением. – Я ненадолго задумался. – Если штуковина пришла по наши души, то значит, мы где-то наследили. Или наблюдение ведется с самых первых шагов… В общем, оба варианта плохие.
