Звери так увлеклись, что не заметили, как к поляне подкрались местные мужики — дед Авоська и Лексей, а с ними лохматый пес Тарас. Деревенские раздвинули заросли орешника и, затаившись, наблюдали за игрой.
— Эй, Боб, ты не прав! — спорил Кенг.
— Все по-честному! Все по-честному! — горячился бобренок.
Пес заволновался, увидев такое количество бегающих и прыгающих зверушек, рванулся было вперед, да его притормозили.
Дед Авоська вгляделся и охнул:
— Ты смотри, Лексей, а ведь Маня не выдумала. Глянь на эту прыгающую дубину. Кажись, кенгуру.
— Почем ты знаешь, кенгуру это или нет. Откель они здесь могут быть? — недоверчиво сощурил подслеповатые глаза дед Лексей.
— «В мире животных» по телевизиру видел. Авось, по телику не врут.
— Ты еще на того громадного гуся скажи, что он страус.
— А ведь и вправду страус. Елки-моталки! Чего они здесь делают? — не верил своим глазам дед Авоська.
— Чего, чего… — прокряхтел Лексей. — Не видишь, что ли… В футбол играют…
Между тем Эму завладел мячом и помчался к воротам! Он обошел лисенка, хитрым приемом обманул Бобрика и оказался перед воротами, в которых метались вратарями сразу два ежика. Гол был неизбежен! Оба ежика сосредоточенно приняли стойку. Эму занес ногу для удара. Зрители замерли в предвкушении красивого гола. И вдруг!.. Эму остановился как вкопанный.
В заднем ряду болельщиков он увидел журавлиху. Она была очень похожа на Эму — такие же длинные ноги, такая же длинная шея.
Журавлиха с молчаливым интересом наблюдала за игрой, слегка наклоняя изящную голову то вправо, то влево. Но чаще всего она смотрела на Эму, потому что он был рыжим и казался ей удивительным и необыкновенным.
Страусу прежде тоже не приходилось видеть таких красивых журавлих.
— O, dreamboat… — басом выдохнул Эму, что в переводе с австралийского означает «предел мечтаний».
— Не заде-е-ерживай! — завопил разгоряченный бобренок.
Эму не двинулся с места. Он, словно во сне, стоял и зачарованно смотрел на журавлиху.
— Бей! — не выдержал дед Авоська и выскочил из укрытия. — Бей, тебе говорят!
Пес Тарас тут же вырвался из орешника и с лаем помчался на поляну.
Зверье в панике бросилось врассыпную. Вратари-ежики, сделав от ворот поворот, покатились колючими шарами в разные стороны.
Кенг подхватил спящего Лени за шиворот. Тот взвизгнул и поджал задние лапы, чтобы не задевать ими кусты. А Эму все стоял и смотрел на журавлиху.
— Эму, беги! Нас нашли! — закричал Кенг, размахнулся и стукнул коалой подскочившего к нему пса по загривку! Лени охнул от удара, а пес Тарас покатился обратно в орешник.
Дед Авоська остановился в пустых воротах отдышаться после бега. Лексей закашлялся рядом, ухватившись за столб.
Наконец журавлиха спохватилась, взлетела, шумно хлопая крыльями, и Эму вернулся в явь. Нужно было продолжать игру. Он увидел ворота с двумя вратарями по краям, размахнулся и сильным ударом отправил туда мяч!
Глаза у деда Авоськи выкатились из орбит — прямо в него летел черно-белый крутящийся шар. Дед только и успел повалиться навзничь, обхватив голову руками. Сказалась старая армейская привычка.
Мяч артиллерийским снарядом просвистел над Авоськой и разорвался в зарослях орешника. Оттуда с воплем: «Го-оу-у-улл!» — выметнулся пес Тарас и помчался, куда глаза глядят.
Дед Лексей потом еще долго задавался вопросом: как это он в свои-то года в мгновение ока оказался на вершине столба?
Еще недавно такая оживленная, лесная поляна в одночасье опустела. Только примятая трава и брошенный впопыхах букет ромашек свидетельствовали о том, что здесь кто-то был. Когда Эму на заплетающихся ногах отыскал в глубине леса друзей, сказать, что те обрадовались — это не сказать ничего. Прилив радости был настолько бурным, что потребовалось время для приведения мыслей в порядок.
Коала никак не мог опомниться после удара о пса Тараса.
— Ух, я этому псу показал! — сидя на Кенге, твердил Лени. — Он мне — р-раз! А я ему — р-раз, р-раз! Не на тех напал. Будет знать! Нет, все-таки ловкие мы ребята! Правда, Кенг?
Здоровущий Кенг согласно кивал и исподлобья посматривал по сторонам, проверяя, все ли вокруг спокойно.
