Мимо такого сияния прошел бы только слепой, коим лорд Солвик, конечно же, не был.
Но Кармела и подумать не могла о бегстве Фелисити.
Это было непостижимо.
— Но объясни мне, милая, почему вы не можете подождать еще. Вы ведь столько ждали, и, если сейчас жена Джимми при смерти, то вам осталось всего лишь несколько месяцев, ну, возможно, год. Неужели это имеет значение?
» Тем более, — подумала Кармела, — нет больше бабушки Фелисити, которая могла бы противиться выбору внучки «.
— Да, ты права, но все обернулось гораздо сложнее.
— Почему?
— Видишь ли, вернувшись в Лондон из Франции, я узнала, что бабушка мне оставила огромное наследство.
— Огромное наследство? — машинально переспросила Кармела.
— Не просто огромное — колоссальное, действительно колоссальное! — подтвердила Фелисити. — Я никогда не имела ни малейшего понятия, насколько богата была моя бабушка.
Кармела не произнесла ни слова, и, сделав паузу, Фелисити стала объяснять дальше:
— Как ты знаешь, она рассорилась с моим отцом и другими родственниками. Она постоянно твердила, что они предпочитали жить в роскоши и безделье, причем за ее счет. Вечно ждали, когда она оплатит их счета, и это ее, естественно, раздражало.
— Я никогда не сомневалась в ее богатстве, ведь она жила здесь, в этом замке, — задумчиво рассуждала Кармела.
— Да, безусловно, богатой она и была, но я никогда не задумывалась, насколько, — продолжала Фелисити, — бабушка же обладала состоянием, в гигантские размеры которого я сама с трудом могу поверить! Она хранила это в тайне.
— Видимо, она не желала, чтобы твой отец узнал о деньгах.
— Теперь я ее понимаю, — согласилась Фелисити, — ведь все это намного усложнило мне жизнь.
— Но как?
— Сразу после разговора со своим поверенным, а он с нетерпением ожидал моего возвращения из Франции, я немедленно покинула Лондон и без промедления выехала сюда.
Кармела не скрывала своего недоумения, а Фелисити про» должала:
— Я твердо решила, что мне необходимо срочно уехать с Джимми, пока он не узнал о моем наследстве и пока Гэйлы не попытались прибрать к рукам бабушкино богатство.
Кармела еще больше изумилась:
— Ничего… не понимаю.
— Ну, пойми же, все очень просто, — растолковывала Фелисити. — Во-первых, стоит только Джимми прослышать о моем состоянии, он тут же оставит меня.
— — Почему ты так решила? — недоумевала Кармела.
— Он слишком горд, и он не допустит того, чтобы всякий мог назвать его охотником за приданым. В конце концов он откажется от меня и разобьет мое сердце!
Фелисити излагала свои доводы слишком убедительно, и Кармела не могла не признать ее правоту.
Джеймс Солвик был гордым человеком. Его мучили отсутствие средств, неспособность восстановить дом и невозможность из-за этого управлять имением, как полагается.
К тому же, очень много для него значило здоровье его жены, он глубоко переживал ее трагедию и стал излишне щепетилен в отношении людских пересудов. Кармела помнила, как долго он скрывал свои чувства к Фелисити, не в силах предложить ей ничего определенного.
Фелисити влюбилась в него сразу же, как только увидела впервые на охоте.
Каких только поводов ни находила Фелисити, дабы повидать возлюбленного, хотя он еще ни о чем не подозревал.
Она отправляла к нему посыльных и заманивала его в замок под различными предлогами.
Когда наконец, не в силах больше утаивать чувств, он признался ей в любви, Фелисити стало страшно потерять его.
— Он любит меня, он любит меня! Но говорит, что не встанет у меня на пути, если я захочу выйти замуж за другого, просто исчезнет, и я никогда не увижу его снова!
При этих словах Фелисити даже вскрикнула от ужаса и добавила:
— Как я могу потерять его? О, Кармела, я не могу потерять его!
Теперь Кармела вспомнила рассказы подруги и задумалась. Действительно, если Джеймс Солвик узнает об огромном богатстве любимой, он уйдет навсегда.
Вслух она спросила:
— А он поедет с тобой?
— Он уедет, когда услышит о том, что должно случиться.
— Ты мне еще чего-то не рассказала?
— Когда я возвратилась сюда из Лондона, как ты думаешь, что я нашла здесь?
— Что же?
— Письмо от кузена Селвина, нового графа Гэйлстона.
