Джей засмеялась, раздражение покинуло синие глаза.
– В этом году явно в моде манеры пещерного человека, – поддразнила она.
Люк не мог не улыбнуться в ответ. Он слишком сильно хотел ее, хотел услышать, как она говорит слова признания ему, а не призраку. Желтый цвет сверкал в глазах, пока он раздевал ее и рассматривал обнаженное тело. Соски сморщились от холодного воздуха, груди напряглись упругими шарами. Он обхватил их руками, поднял напряженные соски ко рту, посасывая каждый по очереди. Она задыхалась, спина выгнулась дугой. Такой бурный отклик на его ласки каждый раз разрушал самоконтроль, вгонял в жар и заставлял стремиться к ней, как подростка. Лукас едва заставил себя оторвать от нее руки, чтобы торопливо сорвать с себя одежду и отбросить в сторону.
– Скажи, что любишь меня, – приказал он, приспосабливая изящные ноги вокруг своих бедер и начав входить в нее.
Джей сладострастно извивалась, потираясь сосками о его покрытую волосами грудь.
– Я люблю тебя.
Руки впились в его спину, когда она почувствовала дрожь мускулов.
– Я люблю тебя.
Он слегка надавил, она медленно приняла его, во власти нестерпимой жажды. Тело было так настроено на него, что, стоило ему начать ритмичные толчки, как она достигла кульминации. Он держал ее, пока не стихли содрогания, затем снова начал двигаться.
– Еще раз, – прошептал он.
Она хотела выкрикнуть его имя, но не стала. Теперь она не могла называть его Стивом и не смела назвать Лукасом. Пришлось закусить губы, чтобы удержаться и не выкрикнуть его имя, и стон вырвался из горла. Люк управлял ею, медленные глубокие толчки поднимали настолько высоко, что, казалось, выше быть невозможно. Она пылала, как в огне, нервные окончания взрывались от удовольствия.
– Скажи мне, что любишь меня.
Голос усыпан гравием, явное напряжение в лице, пока он мучительно медленно двигался.
– Я люблю тебя.
– Еще раз.
– Я люблю тебя.
Люк хотел услышать собственное имя, но придется подождать. Когда-нибудь, в будущем, когда все будет закончено, он пообещал себе, что возьмет ее, как брал сейчас, и она будет выкрикивать его имя. А сейчас он должен довольствоваться тем, что знает о себе, и тем, как он заставил ее прошептать признание много раз, пока его самоконтроль не рухнул, и сладкое безумие не захватило обоих.
Он никогда не насытится ею, и осознание, что может потерять ее, было невыносимым. Физические узы самые главные, и он инстинктивно использовал их, чтобы усилить связь между ними. Лукас сделает себя частью этой женщины, и имя больше не будет иметь значения.
Две ночи спустя Фрэнк только улегся в кровать, как зазвонил телефон. Он со вздохом поднял трубку.
– Пэйн.
– Пиггот в Мехико, – сообщил Большой Босс.
Забыв о сне, Фрэнк сел, немедленно придя в готовность.
– За ним следят?
– Не сейчас. Он опять ушел в подполье. Развязка близка, этот шаг подсказал мне, кто обрезал нить. Я позабочусь об этой небольшой детали, а ты уберешь Люка оттуда. Произошла утечка информации о местоположении коттеджа.
– Сколько я могу рассказать ему?
– Все. Теперь это не имеет значения. Все разрешится в ближайшие двадцать четыре часа. Просто проследи за их безопасностью.
Кэл Сэбин повесил трубку, задаваясь вопросом, не слишком ли мало времени осталось и не подверг ли он опасности друга, как и невинную женщину.
При первом звуковом сигнале пейджера размером с ладонь, лежащего на ночном столике, Лукас вскочил на ноги и натянул джинсы. Тон звучания подсказал, что сработал сигнал линии связи, а не тревога, вызванная пересечением лазерного луча, но сам факт, что Фрэнк вышел на связь среди ночи, был достаточно тревожным. Джей проснулась и потянулась к лампе, но Лукас остановил ее.
– Никаких огней.
– Что случилось?
Она затихла.
– Я иду в сарай. Сработала звуковая сигнализация линии связи. Фрэнк пытается связаться с нами.
– Тогда почему бы не включить свет?
– Он не вышел бы на контакт с нами среди ночи, если бы не чрезвычайная ситуация. Может быть, уже слишком поздно. Возможно, Пиггот где-то рядом, и свет предупредит его.
– Пиггот?
– Парень, который пытался сделать из меня тушеную говядину, помнишь?
