Иногда, наблюдая, как он тренируется с этой пугающей неустанностью, Джей почти надеялась, что память не вернется, а потом ее грызло чувство вины. Но Стив так зависел от нее сейчас, и она боялась, что если он начнет вспоминать, то близость между ними исчезнет. Даже когда она пыталась защититься от этой близости, то хранила каждое мгновение и хотела большего. Девушка попалась в силки собственной дилеммы и не понимала, как освободиться. Она могла уйти, чтобы защитить себя, или принять то, что он дал бы ей сейчас, – но никак ни на что не решалась. Все, что она была в состоянии сделать, – ждать и оберегать его с возрастающей свирепостью.
В день, когда должны были снять повязки с глаз, Стив встал на рассвете и беспокойно бродил по больничной палате. Джей тоже пришла пораньше, чувствуя такое же беспокойство, как и он, но заставила себя сидеть неподвижно. Наконец он включил телевизор, внимательно выслушал утренние новости и хмуро сдвинул брови.
– Какого черта эти проклятые доктора не торопятся? – пробормотал он.
Джей взглянула на часы.
– Еще слишком рано. Ты даже не позавтракал.
Он выдохнул проклятье и резко провел пальцами по волосам. Они были все еще короче, чем требовала мода, но достаточно длинные, чтобы прикрыть шрам, который делил череп пополам, – темные и блестящие под солнечным светом, с легким намеком на волнистость. Он побродил еще немного, затем остановился перед окном и побарабанил пальцами по подоконнику.
– Сегодня солнечный день, правда?
Джей посмотрела в окно на синее небо.
– Да, и не слишком холодный, хотя прогноз погоды обещает, что к выходным выпадет немного снега.
– Какое сегодня число?
– Двадцать девятое января.
Его пальцы продолжали сжимать подоконник.
– Куда мы пойдем?
Вопрос поставил Джей в тупик.
– Пойдем?
– Когда они выпишут меня. Куда мы пойдем?
Она почувствовала шок, как от удара в лицо, когда поняла, что его могут выписать из больницы в течение нескольких часов, если с глазами все будет в порядке. Квартира, которую Фрэнк арендовал для нее, была крошечной – только одна спальня, – но встревожило ее совсем другое. Что, если Фрэнк намерен быстро увезти Стива подальше от нее? Принимая во внимание его слова, что она должна побыть со Стивом, пока к нему не вернется память, Пэйн не может так поступить, но с тех пор он не упоминал об этом. План остался таким же? Если так, где он собирается поселить Стива?
– Я не знаю, куда мы пойдем, – слабо ответила она. – Возможно, они захотят отправить тебя куда-нибудь...
Голос затих в мрачной тишине.
– Чертовски плохо, если они это сделают.
Он отвернулся от окна, в движении было что-то смертельное: изящество хищника и власть. Джей посмотрела на него, на силуэт в ярком свете из окна, и горло сжалось. Он стал настолько сильнее, чем прежде, что почти пугал, и в то же самое время все в нем возбуждало ее. Она любила его так, что болело глубоко в груди, и становилось все хуже.
Медсестра внесла поднос с завтраком, затем подмигнула Джей.
– Я заметила, что вы пришли пораньше, так что захватила еще один поднос. Я никому не скажу, и вы не говорите.
Она внесла еще один поднос с едой и улыбнулась, когда Джей поблагодарила ее.
– Сегодня большой день, – бодро сказала медсестра. – Считайте, что это предпраздничная еда.
Стив усмехнулся.
– Вы что, стремитесь избавиться от меня?
– Вы были абсолютным ангелом. Мы ни разу не промахнулись мимо ваших булочек, но что поделаешь: легко досталось – легко потерялось.
Медленный румянец окрасил щеки Стива в красный цвет, и медсестра искренне рассмеялась, потом покинула комнату. Джей хихикала, пока разворачивала столовые приборы и раскладывала их на подносе, как он привык находить их.
– Неси сюда свои великолепные булочки и приступай к завтраку, – распорядилась она, все еще хихикая.
– Если они тебе нравятся – полюбуйся прекрасным зрелищем, – пригласил он, отвернулся и поднял руки, так что она действительно превосходно могла рассмотреть напряженные мускулистые ягодицы. – Я даже разрешу тебе потрогать.
– Спасибо, но еда побеждает твою задницу. Разве ты не голоден?
