Лоран почесал растрепанную черную бороду, положил руки на бедра и крикнул:
— Дарсель!
Рыжий поднял голову и заторопился вперед, подкидывая камешек на ладони. Когда он подошел поближе, Лоран спросил:
— Ты нашел там что-нибудь интересное? Дарсель насмешливо ответил, подняв брови:
— Хо, хо! Очень любопытно, очень, очень любопытно! — и сунул Лорану под нос свою находку.
Лоран чуть не разразился хохотом, но сказал вполголоса:
— Брось ты это, ради Бога! Даже туземцы будут хохотать. Это же помет спокса.
— Это камень…
— Нет же, помет спокса содержит известь, которая твердеет от влажности. В некоторых районах его употребляют для строительства.
— Вот как! — Дарсель бросил камешек в вонючий ил пляжа.
— К тому же, — добавил Лоран, — после твоего провала по поводу вулканических извержений…
— Знаю, знаю!..
— … тебе следует обуздать свои геологические претензии… И замкнуться в электронике, умник!
— А пока у меня нет работы по специальности, должен же я что-нибудь делать, чтобы, не умереть со скуки! Проходят недели, а мы все ждем…
Лоран с таинственным видом положил руку на локоть Дарселя и скосил глаза вниз по течению реки. В бухточке купались два туземца, плеща в лицо себе и размахивая руками наподобие мельницы. Они громко смеялись, то есть испускали звуки, удивительно напоминающие плач младенца. Пятеро других сидели кружком в тине. Время от времени они поднимали руку или обе, склоняя свои большие головы, или колотили кулаками по земле, следуя сложным правилам их обычной игры.
Один был исключен из игры и покинул круг. Он вышел на берег своей тяжелой походкой. По розовому цвету его кожи видно было, что он скоро начнет линять.
Лоран обежал глазами окружающее пространство. Лес-галерея обрывался метрах в двадцати ют них. Кругом было много свободного пространства, и мужчины не боялись быть подслушанными..
— Я получил сообщение, — сказал Лоран.
— Уголком глаза я видел, как ты трогал свой зуб. Наконец-то.
— Треугольник упал в Низких Лесах.
Лицо Дарселя приняло неожиданно восхищенный вил ребенка перед елкой. Он заорал: — Юпииин!
Семейство рогатых батрасов выскочило из тростнико вого островка и бросилось в воду. Гусеница-лев, спавшая в тени, подпрыгнула в воздух метра на три. Заркасцы повернули свои большие головы к людям и залились смехом. Один только Лоран не увидел в этом ничего смешного.
— Идиот! — сдержанным голосом сказал он, вернулся в палатку и бросился на свой пневматический матрас. Успокоившись, сюда же пришел и Дарсель с пристыженным видом. Лоран пожал плечами:
— Ты что, не можешь контролировать свои реакции? Нам еще придется лодырить до отъезда, иначе носильщики установят прямую связь между твоим радостным криком и нашим отъездом.
— Ты придаешь им слишком большое значение…
— Да? Я не удивлюсь, если между ними находится хотя бы один образованный заркасец, специально приставленный следить за нами.
Он бросил подозрительный взгляд на туземцев, продолжавших свою игру, и потом на густые джунгли с зубчатыми драпировками лиан в десять метров высотой, и еще больше понизил голос:
— К тому же, я не нахожу, что есть из-за чего поднимать флаги. Твои коллеги, наверное, уже послали группу в холмы Шантага. Он упал в Низких Лесах. Ошибка в шестьдесят километров.
Смесь энтузиазма и негодования окрасила щеки Дарселя.
— Ты отдаешь себе отчет в исключительных трудностях, которые они преодолели. Мы почти ничего не знаем о Треугольниках. Нужно быть гением, чтобы блокировать Треугольник в полете. А ты придираешься к шестидесяти километрам. Наоборот, это чудесно! Изумительно малое расстояние!
— Я вижу только одно, — прервал его Лоран, почесывая бороду, — что аппарат, по всей вероятности, разлетается на куски на скалах холмов. А в Низких Лесах он погружается в тину болот. Как ты подойдешь к членам экипажа, если они выжили? С белым флагом?
— Ох, ты же знаешь, какие у нас сведения! Неизвестно даже, из чего у них машины — из хромированной стали или из пирога с клубникой. Известно только, что они треугольные. Может, они живые? Может это не аппараты, а большие глупенькие ушки, способные перелетать с планеты на планету…
