— Значит, закопали Хейли в лесу?
— Сначала хотели иначе: отвезти в соседний город — в Ирвингтон, например, ну и… оставить там, где быстро найдут. Затем сообразили: при вскрытии обнаружат алкоголь, и полиция нас вычислит. То есть надо прятать. Я ужасно мучалась — из-за Хейли, из-за Тэда с Маршей, которые ничего не знают… Но что оставалось? А потом, когда возникла версия о побеге… Не сомневаться в смерти своего ребенка — разве так не лучше? — Ответа она не получила. — Уэнди?..
— Предлагали мне встать на ваше место?
— Да.
— А я поставила себя на место Тэда и Марши. Вы в самом деле рассчитывали, что Макуэйды не узнают правду? Вот дочь есть — и вот ее нет, а им, по-вашему, до конца жизни бегать к двери на каждый стук и вздрагивать от телефонных звонков?
— То есть лучше наверняка знать о смерти?
Уэнди даже не стала отвечать.
— Поймите, мы тоже жили как над пропастью. Кто-то постучит или позвонит — сразу думаем: полиция.
— Ух. Как мне вас жаль.
— Я не ради сочувствия рассказываю. Я хочу объяснить, что произошло потом.
— Думаю, и так понятно. Вы ближайшая родственница Дэна. Тут приходит полиция и сообщает о его смерти — вот так совпадение, правда?
Дженна опустила глаза, плотнее закутала себя в полы фланелевой рубашки, словно искала в них защиты, и показалась Уэнди еще меньше.
— Я любила его. Эта новость меня уничтожила.
— И все-таки умер — значит умер. Сами сказали. Дэна заклеймили педофилом, а с ваших же слов, возвращение доброго имени его не волновало — в загробную жизнь он не верил.
— Это правда.
— По отчетам, Дэн звонил лишь вам и своему адвокату Флэру Хикори. А доверял только вам. Вы знали, где он, и все еще хранили айфон Хейли. Так почему нет? Почему не свалить на мертвеца?
— Это уже не причинило бы ему вреда, как вы не понимаете?
В ее словах была хоть и жуткая, но правда: мертвому не повредишь.
— В «Гугл-Земле» в айфоне вы пометили заповедник «Рингвуд» — еще одна зацепка. Зачем он Хейли, если Дэн закопал ее там? Непонятно. Единственное объяснение, какое я нашла: убийца хотел, чтобы тело обнаружили.
— Не убийца. Произошел несчастный случай.
— Эти тонкости меня сейчас не интересуют. Зачем вы пометили заповедник на карте?
— Думайте как угодно, но я не чудовище. Я видела Тэда и Маршу, их муки, понимала, как выматывает неизвестность.
— То есть поступили так ради них?
Дженна взглянула на Уэнди:
— Я желала им хоть какого-то успокоения, а девочке — нормальных похорон.
— Очень благородно.
— Этот ваш сарказм…
— Чем-то не нравится?
— Вы им себя прикрываете. Мы совершили ужасное. Но вы как мать отчасти с нами согласны: ради защиты детей надо делать то, что надо.
— Мертвых девочек в лесу не хоронят.
— Нет? И вы бы не стали? Ни при каких обстоятельствах? А если бы на кону стояла жизнь Чарли? Я знаю, вы потеряли мужа. Однако представьте: его хотят посадить в тюрьму за несчастный случай. Как бы вы поступили?
— Уж не закапывала бы ее под деревом.
— И все-таки ответьте. Я хочу знать.
Уэнди промолчала, но на секунду позволила себе вообразить: Джон жив, в комнату входит Чарли, на полу лежит мертвая девушка. Нет, не обязана она представлять, как повела бы себя, нет причины погружаться так глубоко.
— Ее смерть — несчастный случай, — негромко повторила Дженна.
— Я знаю.
— Понимаете, почему мы сделали то, что сделали? Я не прошу с нами соглашаться. Но вы хотя бы понимаете?
— До некоторой степени.
Дженна подняла заплаканные глаза:
— Как вы поступите дальше?
— А вы бы на моем месте?..
— Оставила бы все как есть. — Дженна взяла гостью за руку. — Пожалуйста, умоляю — оставьте как есть.
Уэнди задумалась. Она пришла сюда совсем с другими чувствами — неужели мнение изменилось? Снова представила: Джон жив, входит Чарли, на полу — мертвая девушка.
— Уэнди!
— Я не судья и не присяжные. — В памяти всплыл Эд Грейсон с его поступком. — Не мне вас наказывать. Но и не мне прощать.
— Что это значит?
— Простите, Дженна.
Та отступила.
— Ничего вы не докажете. Я стану отрицать, что мы вообще разговаривали.
— Попробуйте. Только вряд ли это поможет.
— Почему? Ваше слово против моего.
— Нет. — Уэнди махнула в сторону ворот. Из-за угла вывернул Фрэнк Тремонт с двумя полицейскими. — Я соврала, — сказала она, приоткрыв рубашку. — «Жучок» на мне есть.
