– Если хочет, дай ему новую модель, – вмешался Джим, как обычно демонстрируя, что он хозяин фирмы.
Боб постарался сдержать раздражение.
– Эй, как вы там сзади? – спросил он.
Рини полулежала в глубине микроавтобуса с этим неприятным типом Брайеном. Боб изогнул шею, стараясь разглядеть в зеркало, чем они там занимаются.
Раздался гудок, и Боб остановился – движение в этот день было очень интенсивным. Наконец они все-таки дотащились до торгового центра. Боб поставил машину и предложил перекусить, следуя установившейся семейной традиции, а потом уж отправиться за покупками.
У детей были свои планы, так что после ленча все решили разделиться, договорившись встретиться через час. Бобу предстояло отправиться в продуктовый отдел: как он ни старался отвертеться, но все же получил задание купить тмин для одного из рецептов Сильвии. Про себя он удивился, что собирался делать любвеобильный дедушка.
Боб не мог не проводить глазами уходящих Брайана и Рини. Парень засунул руку в задний карман ее джинсов, и Боб с трудом подавил желание догнать их и дать как следует наглецу по руке. Он облокотился о перила и стал смотреть вниз на центральный фонтан.
Торговый центр был переполнен. Когда его перестроили из старого железнодорожного вокзала, для детей не было большего удовольствия, чем прийти сюда перекусить в кафе и понаблюдать за струями фонтана, танцующими под музыку. Струи воды выбрасывались через определенные интервалы в такт музыке Чайковского или Джона Филипа Суса.[2] Сильвию возмущало такое использование классической музыки, а Боб считал это просто развлечением и не предъявлял высоких требований. Дети когда-то считали фонтан волшебным, сейчас же они равнодушно прошли мимо, даже не обратив внимания на поблескивающую гладь воды.
Боб наблюдал за быстро появляющимися и исчезающими серебристыми арками из водяных струй, слушал восторженные возгласы собравшихся внизу людей. Внезапно ему вспомнилась Марла и проведенная с ней ночь страсти, потрясшая его глубиной и силой ощущений. «Интересно, спит ли Рини с этим типом Брайеном? – неожиданно подумал он. – Если еще нет, то это наверняка случится достаточно скоро». Ему стало как-то не по себе. Трудно было поверить, что у него такая взрослая дочь. Как быстро пролетело время!
Темп музыки сменился, и водяные арки стали распадаться на движущиеся прерывистые линии, ныряющие в бассейн грациознее летающих рыб.
В толпе раздались аплодисменты. «Кому они предназначены? – размышлял Боб. – Музыке, сочиненной много лет назад? Программисту, подготовившему это управляемое компьютером представление? Инженеру – автору идеи? А может быть, самой воде?»
Странно, но эти разрозненные аплодисменты вызвали у Боба непонятную зависть. Он почувствовал себя особенно одиноким, и ему страшно хотелось, чтобы сейчас рядом с ним была Марла. Нужно было идти за специями, но Боб остался стоять на балюстраде, отрешенно глядя сверху на толпу. Ему хотелось понять, откуда взялось это внезапное и такое острое ощущение одиночества.
Очевидно, все дело в том, что почти двадцать лет он был центром жизни Кении, Рини и Сильвии. А сейчас Сильвия осталась дома заниматься последними лихорадочными приготовлениями к празднику, дети же, хотя и вернулись, были погружены в свои дела. Боб так явственно почувствовал себя никому не нужным, что в поисках опоры крепче ухватился за перила.
А ведь он был когда-то хорошим мужем, заботливым отцом, способным бизнесменом… И что из этого? Он сделал значительно меньше, чем пианист, возможно теперь уже давно умерший, который исполнял эти мелодии; даже меньше, чем программист. В свой адрес аплодисментов он не слышит, все эти люди вокруг понятия не имеют о его существовании.
Ему нестерпимо захотелось позвонить Марле: прошлой ночью, проведенной с ней, он не чувствовал себя одиноким. Странно – прежде ему никогда не хотелось звонить ей просто так. Он ведь все равно не сможет прийти к ней сегодня: День Благодарения – семейный праздник, когда положено подвести итоги, окинуть взглядом всю свою жизнь.
Боб не считал себя религиозным человеком, но сознавал, что Бог к нему милостив и ему грех жаловаться на судьбу. В том, что его жизнь в последнее время стала такой суетной, виноват был только он сам. А ведь он не собирался изменять Сильвии, действительно, у него не возникало такого намерения. Просто появилась Марла, и… ему было лестно ее внимание. Он никогда не считал их отношения серьезными и не сомневался, что любит Сильвию.
