– Я не могу дышать! – пожаловалась она матери.
– Еще как можешь, – уверила ее Милдред. – Не только можешь, но и будешь. Ты быстро пройдешь через все это.
– Ни через что я не собираюсь проходить, – покачала головой Сильвия и, оторвав взгляд от черепков, взглянула на мать. – Хочу покончить с этим раз и навсегда. Но сначала я заставлю Боба почувствовать, каково мне. Пусть тоже пострадает! Хочу, чтобы его сердце так же разбилось, – она показала на груду глиняных обломков.
– Значит, тебе мало горшков, ты хочешь превратить в ничто свой брак – и все из-за глупой ошибки Боба?
– Это совсем не ошибка. Кстати, девица она не глупая, у нее только мозги набекрень. Она немного странная, и невинной овечкой ее не назовешь, но не деньги для нее главное. Ей нужен муж! Она четко представляет себе, что делает и чего хочет.
– Этому можно только позавидовать, – заметила Милдред. – Тебе бы тоже надо определиться. Если будешь знать, чего хочешь, найдешь путь, как добиться своего. А пока я не уверена, что ты сама представляешь, что тебе нужно.
– Неправда. – Сильвия почувствовала, что к глазам подступают слезы. – Я хочу, чтобы Боб тоже помучился, почувствовал, что значит быть отвергнутым, выброшенным за ненадобностью. Пусть поймет, приятно ли оказаться в дураках. А еще – я хочу снова свободно дышать!
– На, бери последний, – Милдред протянула дочери горшок. – Может быть, этот поможет.
– Нет, – грустно покачала головой Сильвия, ставя на стол глиняный «снаряд». – Он со щербинкой, а когда вещи изнашиваются или ломаются, они уже никому не нужны…
– Это что, намек? – фыркнула Милдред. – Сильвия, тебе всего сорок, ты интересная женщина, а не какая-нибудь бесформенная развалина. Мне хочется, чтобы ты, наконец, взяла себя в руки и успокоилась.
– Да, успокоиться мне не помешает: надо многое понять и во многом разобраться. Знаешь, убивать Боба мне как-то расхотелось. Но и видеть рядом с ним свою молодую копию я не в состоянии. Пока я поняла одно: такой, как сейчас, он мне не нужен. И речь не о том, что меня не устраивает его отрастающий живот или поредевшая шевелюра, все это ерунда. Мне он нужен таким, каким был раньше: ласковым и нежным. Мне не хватает Боба, который меня обожал когда-то. Я помню, как необыкновенно приятно было это чувствовать. Вот какой Боб мне нужен. И я хочу, чтобы он любил меня еще больше, чем прежде.
– Сильвия, что ты такое говоришь?! – с жаром воскликнула Милдред. – Неужели тебе хочется быть ему не женой, а любовницей?
– Да нет же, мама, просто… – Сильвии было стыдно признаться, что в список ее желаний входит и это. – Просто мне надоело, что вся его нежность и внимание достаются другой женщине. Ей он приносит розы и дарит подарки, а я нужна только для того, чтобы стирать, гладить и раскладывать по полкам его рубашки, торчать на кухне и писать письма детям.
– Однако в этом тоже состоят обязанности жены и матери, – заметила Милдред.
– Но мне этого мало! – Сильвия невесело усмехнулась: – Хочется повышения по службе.
– Сильвия, тебе нужно время, чтобы успокоиться. У всех женщин рано или поздно возникают проблемы с мужьями – естественно, у тех, у кого мужья есть. А если нет, то сложности появляются в отношениях с близким другом, или вовсе приходится коротать жизнь в одиночестве. А ты знаешь, сколько женщин вообще не выносит своих мужей? Другие же, наоборот, страдают от безразличия, их постоянно терзают подозрения… У всех свои проблемы, – заключила Милдред и взглянула на дверь мастерской. – Но и выход всегда найдется. Если не удается навести глянец на семейные отношения, можно покрывать глазурью супницы. Это иногда становится отдушиной.
Милдред сходила за веником и принялась подметать пол.
– К счастью, время идет, мы меняемся, становимся мудрее. Что-то теряем, что-то находим. Хочу тебе сказать, я, конечно, совсем не скучаю по своим критическим дням, но иногда… – она оборвала себя и опустила веник. – Господи, что я такое говорю! Отправляйся домой, дорогая. Вздремни немного, станет легче. А потом позвони мне. Я приду, и мы поговорим.
Сильвия ехала домой, и разные мысли крутились у нее в голове. Странно, что мать пропустила мимо ушей ее слова о сходстве с Марлой. А впрочем, кто бы мог в такое поверить? Это надо видеть собственными глазами. У Сильвии вдруг появилось чувство, что выбор Боба должен ей некоторым образом льстить. Ведь он взял себе в любовницы не какую-нибудь испанскую синьорину с водопадом черных волос до пояса.
