— Вот видишь, Жорж, я не зря чувствовала какие-то дьявольские флюиды! — снова ожила его супруга.
— О, да, дорогая, это кости утопленников звали тебя к себе, — замогильным голосом изрек Капустин и неожиданно схватил жену за плечо.
— Перестань! — она отмахнулась от него перчаткой. — Простите, доктор, я ненавижу, когда Жорж относится ко всему этому так несерьезно.
— Получается, что это была одна из самых надежных тюрем, — Капустин заложил руки за голову. — Именно поэтому у нее была особая клиентура, не так ли, мсье Савичев?
— А вы, я вижу, прекрасно осведомлены, мсье Капустин?
— Совсем немного. Прошу вас, Яков Михайлович, расскажите мне о Зеленых Камнях поподробнее. Да что там, я желаю узнать о них все!
Я улыбнулся, посмотрел в окно, в котором то и дело мелькали ветви низкорослого болотного кустарника, и спросил Капустина:
— А почему вам вдруг вздумалось написать именно о Зеленых Камнях?
Он внимательно посмотрел на меня, словно мой вопрос озадачил его, затем рассмеялся:
— Видите ли, писать все время о демонах, кознях дьявола и оживших мертвецах утомляет. Да и этим сейчас не удивишь нашу огрубевшую публику, а взволновать все это может разве что, пардон, только наивную девственницу-гимназистку. Мое же мнение таково, господин доктор, что реальность гораздо страшнее вымысла. Ведь после прочтения коротенькой заметочки в бульварной газете о каком-нибудь несчастном, удавившемся в порыве отчаяния, становится жутковато и погано на душе, чего роману про чудовищ достичь не удастся никогда, как бы живописно автор их ни изображал. Страшная реальность — вот что привлекает и пугает одновременно.
— В какой-то мере согласен с вами, — произнес я.
— Ну а что касается Зеленых Камней, — продолжал он, — о них ходит столько всяческих слухов и небылиц, что я решил удовлетворить неподдельный интерес публики, но не придумывая фальшивые байки, а описав несколько реальных моментов из жизни тюрьмы, лично побывав в ее стенах, окунувшись в ее атмосферу и поговорив с вами, живым очевидцем. Вот скажите мне, Яков Михайлович, есть ли во всех этих историях, что гуляют по Петербургу, хоть малая толика правды?
Блеск вдохновения в его глазах был настолько сильным, что я решил немного подлить масла в огонь:
— Честно говоря, я толком почти не слышал ни одной из них, но могу вас уверить, что те реальные случаи, очевидцем которых я был, заставляют поблекнуть все сказки, которыми тешит себя скучающая публика.
— О-о-о, — мадам Капустина прикрыла рот ладонью.
— Очень надеемся услышать хотя бы некоторые из них, доктор, — писатель сделал умоляющее лицо. — Но сначала все-таки расскажите немного об особенностях этих мест.
— Ну что ж, — я прокашлялся. — Тюрьма Зеленые Камни действительно имела особый статус. Состояла она целиком из камер-одиночек, что обусловливалось, как вы изволили заметить, уникальной ее клиентурой. Узники Зеленых Камней не были простыми уголовниками. Здесь сидели настоящие гении этого дела, особо опасные для общества личности, знатные и известные люди, а также много иностранцев.
— Иностранцев? — изумился он. — А этих-то каким ветром?
— Ну как же, — попытался объяснить я. — Шпионы там всякие, послы, замешанные в преступлениях.
— Теперь понятно.
— Каждый из них находился на особом попечении, — продолжал я. — Персонал тюрьмы соответствовал уровню подопечных. Высочайшие требования предъявлялись даже к рядовым охранникам. Брали только солдат с достаточным опытом и не имеющих ни одного нарушения за время предыдущей службы.
Мало того, каждый кандидат подвергался дополнительным испытаниям, пройти которые очень непросто.
— Каким, например? — заинтересовался Капустин.
— Всяческим. Помимо собственно отменного здоровья, физической выносливости и навыков меткой стрельбы: внимательность, память, сообразительность, реакция. Кроме того, солдат должным образом подготавливали с учетом специфики, а также регулярно проверяли на пригодность. Можете представить, как отбирался на службу офицерский состав?
— Да уж! — понимающе закивал писатель. — А вас, Яков Михайлович, тоже проверяли по-особенному перед тем, как допустили к работе?
