Несмотря на свои возражения, Байрон постепенно признал, что необходимо воздержаться от издания «Дон Жуана», и написал Киннэрду: «Это обойдется мне в несколько тысяч фунтов, и на глаза наворачиваются слезы. Я так полюбил деньги, что храню в ящике цехины и раз в неделю пересчитываю их и плачу…»
До конца карнавала, решил Байрон, осторожные друзья его не отступятся. И все же он верил, что Меррей хочет издать поэму, хотя и надеется убедить Байрона исключить некоторые «пикантные подробности», как он отозвался о слишком откровенных эпизодах в льстивом письме. Ответ Байрона был красноречивым и колким. Он обнаружил свой дар в едких сатирических строчках «Дон Жуана» и не хотел поддаваться на льстивые увещевания издателя или проповеди друзей. «Из моей песни вам не удастся сделать песенок, – возражал он. – Веселая поэма понравится, а глупая провалится, но мне не нужны эти чертовы редакции и цензура».
Меррей сообщил о том, что Фосколо «заявил, что человеку вашего таланта потребуется не больше шести – восьми лет, чтобы найти достойную тему». «Не сделаю ничего подобного, – отрезал Байрон. – Ненавижу задания. «Семь-восемь лет»! Бог посылает нам только один день или месяц, а вы говорите о годах… «Произведения»! А разве «Чайльд Гарольд» ничто? У нас так много божественных поэм, почему бы не написать человеческую без старых и надоевших условностей? Я мог бы растянуть четыре песни в двадцать, если бы хотел издавать книги, а страсти превратил бы в такое же количество современных трагедий. Если вам нужен объем, то вы получите «Дон Жуана», в котором будет пятьдесят песен».
Невзирая на хвастливые письма друзьям, в личной жизни Байрон оказался в тупике. Хотя он в этом и не признавался, но прелести венецианской жизни стали ему приедаться. Частые оргии подорвали его здоровье и душевное равновесие. Байрон уже не находил удовольствия в подсчитывании количества своих побед. И все же во время праздников, когда маскарад призывал к новым интригам, он, чтобы развеяться, тайно увлекся незамужней восемнадцатилетней девушкой. Любовь к невинным созданиям, которую он питал с юности, когда его идеалами были Маргарет Паркер, а позднее одиннадцатилетняя дочь леди Оксфорд, подтолкнула Байрона на поиски менее искушенной женщины, чем замужние дамы, с которыми он развлекался в последние годы. Однако привычка к раскованности и знание слабостей женщин препятствовали чистым романтическим отношениям, даже если они сопровождались строжайшей секретностью и необходимостью взбираться на балкон, чтобы встретиться с возлюбленной. Рассказывая об этом, Байрон представал скорее Дон Жуаном, нежели Ромео. Девушка Анжелина хотела выйти за него замуж, а когда узнала, что он «уже женат», настаивала, чтобы он как можно скорее избавился от жены. Ее «твердолобый» отец, предупрежденный соседом, отправил к Байрону священника и комиссара полиции и запер дочь. Позднее Байрон говорил Медвину, что ему было совершенно все равно, застрелит ли его комиссар или потащит под венец.
Творческие способности Байрона никогда еще не были так сильны, но физически и эмоционально он чувствовал себя изнуренным. Острый меч поистине источил ножны, как говорилось в стихотворении. В таком подавленном настроении он как-то вечером в начале апреля в сопровождении своего друга Александра Скотта направился в салон графини Бенцони. После окончания представления в театре здесь начали собираться гости, и в дверях салона появилась изящная девушка с густыми золотисто-каштановыми локонами, падавшими на красивые плечи. Ее грудь и руки были полные, но изящной формы, кожа лица очень светлая и свежая. У нее было чувственное и одновременно наивное лицо, красивый нос, рот и подбородок и большие нежные глаза. Если бы Байрон пригляделся, то вспомнил бы, что раньше уже встречал ее, потому что это была графиня Тереза Гвичьоли, которую он год назад сопровождал в салон графини Альбрицци посмотреть на «Елену» Кановы. Терезе было девятнадцать лет, и около года назад она вышла замуж. Ее пятидесятивосьмилетний супруг, граф Алессандро Гвичьоли, который уже был дважды женат, настаивал, чтобы она отправилась с ним в салон, несмотря на усталость.
