Гнев вспыхнул в его груди, и Локи вскочил, опрокинув табурет.
– И об этом мне напоминают каждый день!
Он развернулся и зашагал к двери, но сразу понял, что вовсе не хотел бежать от матери – куда бы он пошел? Оставаться в одиночестве совсем не хотелось. Он вернулся к матери и остановился у ее туалетного столика.
– Почему ты не позволила мне учиться магии?
– Локи...
– Он знает, что на поле битвы я Тору не противник, мне не победить старшего брата. Но почему отец настаивает, чтобы я учился тому, в чем мне никогда не преуспеть? Я мог бы победить в другом... Но он хочет, чтобы я проиграл. – Голос Локи обрел новую силу. – Он хочет, чтобы все видели, как я слаб и что я не гожусь в короли. Тогда он без сомнений выберет Тора наследником по праву рождения – разве можно выбрать слабака вроде меня? Если Рагнарек начнется из-за меня, виноват будет отец. И я не желаю слушать твоих загадок и туманных оправданий. Скажи мне правду!
Локи кричал. Не хотел, но кричал. Фригга опустила миску с водой на туалетный столик, взмахом руки вернула табурет на место. Локи неподвижно следил за ней, желая приблизиться, но не шевелясь. Его опущенные руки сжались в кулаки. Фригга села, прижав ладони к коленям, и взглянула на сына.
– Кто сказал тебе, что Рагнарек начнется из-за тебя?
– Я... – Он неуверенно замолчал. – Разве отец не это увидел?
– А ты тоже это увидел?
Ребра по-прежнему ныли. Хотелось спать. Лечь и уснуть на несколько дней.
– Нет. Я слышал, как он сказал это тебе... Мы с Тором подслушивали.
Фригга сжала губы. Лившийся в окно свет золотил ее отблесками заката.
– Твой отец, – наконец произнесла она, – увидел своего сына во главе армии воинов, восставших из мертвых. Он верит, что это видение конца света.
– Во главе армии стоял я? – Не дождавшись ответа, Локи настойчиво спросил: – Что, если я перестану выходить из дворца, или отец посадит меня в темницу, или я просто уеду далеко-далеко и никогда не вернусь в Асгард?
– Что бы ты ни сделал, будущего не изменить, – проговорила мать.
– Но отец затем, и смотрит в Зеркало, разве нет? – удивился Локи. – Он хочет знать, каких опасностей следует избегать.
– Ты сам по себе не опасен, Локи, опасна магия. Волшебные силы развращают чародеев, и только самые стойкие из обладающих этими силами могут подчинить их себе. Большинство становятся жертвами магии. Твой отец видел, как магия крушила целые королевства. Он осторожен. Не более того.
– Так научи меня, как подчинить себе магию! Если отец так боится, что сила поработит меня, почему бы не научить меня всему, что требуется, и тогда ничего ужасного не случится?!
– Потому что нельзя научить тебя управлять магией, не обучив самой магии. Один считает, что, если оставить тебя в неведении, ты никогда не соберешь в своих руках достаточно магических сил. С этим решением... – Помедлив, она закончила, аккуратно подбирая слова, будто медленно вытягивая из ящика шелковый шарф: – ...я не согласна. Но король он. – Фригга подняла на Локи сверкающий взгляд. – Я знаю, каково тебе приходится. Я помню этот голод. И знаю, что он никогда не проходит. Только становится сильнее. – Она приложила ладони к щекам Локи, как часто делала в детстве, и уткнулась носом ему в лоб. – Ты совсем молод и обладаешь невиданной силой. Перед тобой открыты все пути, тебе предстоит еще многое узнать.
– Так позволь мне учиться.
– Хорошо.
Такого ответа он не ожидал.
– Что ты сказала?
– Мне давно следовало обучить тебя управлять силой, которая досталась тебе от рождения, – продолжила Фригга. – Твоими учителями должны были стать мы с отцом. – Она отжала промокшую ткань над миской, и вода окрасилась в ржаво-коричневый цвет. – Если ты желаешь обучиться магии, я буду твоей наставницей.
– Чему ты меня научишь? – горько спросил он. – Как разводить огонь, принимать чужой облик и прочим смешным трюкам, чтобы веселить придворных, не пугая? Слишком поздно меня приручать. Я долго жил на воле.
– Я научу тебя управлять силой. Покажу, как распорядиться ею с умом.
Голос Фригги вдруг донесся из-за спины Локи. Обернувшись, он увидел мать у окна. Она стояла, сложив руки на животе. Сначала он не понял, которая из женщин настоящая: ведь одна мать по-прежнему сидела перед ним за туалетным столиком, а у окна стояла другая, осененная золотистым светом. Обе женщины серьезно смотрели на него, и Локи почувствовал, будто его пришпилили к месту две пары одинаковых глаз.
