Сегодня она есть, а завтра хозяин найдет другую, а Риту вышвырнет коленом под зад, так что им совершенно незачем утруждать себя элементарной вежливостью.
Рита однажды задумалась, отчего они не боятся, что она пожалуется Валерию на их беззастенчивое хамство? И поняла, что их отношение — индикатор отношения самого хозяина. Вся эта челядь безошибочно чувствует, что можно и чего нельзя, и очень редко ошибается.
Однако по тому, как ведет себя этот тип, можно понять, как относится к Сережке отец.
— Папочка велел передать, что это последние! — продолжал мордатый Виктор. — Если бы ты в институте нормально учился, он бы еще подумал, а так, пока хвосты не сдашь… Но судя по тому, что я здесь увидел, вряд ли ты хвосты сдашь. Телка, конечно, у тебя неплохая, все на месте… — Он вытянул шею, чтобы заглянуть Рите за вырез халата, и даже протянул руку, чтобы ущипнуть ее за щеку, как вдруг Сережка резко отвел его руку и закричал:
— Ты, скотина, не смей ее трогать! Это моя сестра!
— Какая еще сестра? Ты как со старшими разговариваешь, малой? — протянул Виктор. — Мало я тебя учил? Мало я тебя из помоек разных вытаскивал? Видно, наука тебе не впрок пошла…
— За такую науку мы еще посчитаемся! — пообещал Сережка.
До сих пор Рита молчала, потому что вспомнила еще один урок тети Любы. «Никогда не хами сразу незнакомому человеку, — наставляла та, — даже если он тебе очень не понравился. Сначала послушай, что он тебе скажет. Бывает, что человек просто расстроен или его до этого рассердили, он и старается на тебе злость сорвать. А когда поймет, что ты ему не отвечаешь в том же духе, ему станет совестно, и он все тебе сделает, что нужно. А если он законченный хам, то ответить ему в том же духе ты всегда успеешь».
Рита уже все поняла про этого типа и теперь решила вмешаться.
— Насколько я поняла, в этом и заключается ваша работа — вытаскивать его из помоек, — заметила она. — Вам именно за это и платят, так что ваши жалобы непонятны. Что касается меня, то я действительно его родственница. И называть меня «телкой» вовсе необязательно. Вы выполнили поручение — можете быть свободны. И еще: если это последние деньги, то вам больше незачем приходить.
Стало быть, ключи вы можете оставить здесь, мне как раз они понадобятся.
— Еще чего! — Сначала Виктор слегка оторопел от ее холодно-презрительного тона, но быстро опомнился. — Не ты мне их давала, не тебе и верну! И это еще надо разобраться, что ты за птица. Какая такая сестра — не родная же! У папочки старше его, — он кивнул на Сережку, — детей нету! Двоюродная, что ли, седьмая вода на киселе? Понаедут тут, на квартиру-то…
— Степень нашего родства вас не должна интересовать, — напомнила Рита, — равно как и судьба этой квартиры.
Нельзя сказать, что на наглого типа сильно подействовали Ритины слова. Но все же хамства в голосе малость поубавилось, и глазами он перестал шарить по ее фигуре.
После того как в прихожей хлопнула дверь, они немного помолчали.
— Что, с отцом общаетесь всегда через этого козла? — спросила Рита.
— А чего нам общаться? Деньги сдал, деньги получил, — криво усмехнулся Сережка. — Папочка очень занят, а еще у него на шее две семьи, это не считая меня. И он раньше при встрече только одно твердил: дармоедов содержать не намерен. Так что лучше уж через этого.
— А он что — действительно тебя учил уму-. разуму?
— Да врезал пару раз, когда я ему всю куртку облевал, — неохотно признался Сережка. — Он по папочкиному приказу с одной дачи меня вытаскивал. Тогда тоже несколько дней гудели.
— Будем считать, что вы квиты, — согласилась Рита, а про себя подумала, что и с этим вопросом нужно разобраться.
Повезло Сережке с родителями! Отец знать не желает, деньгами откупается, мать вообще отбыла в неизвестном направлении! Удивительно, как парень вообще с катушек не соскочил!
Не хотелось снова бередить рану, но Рита решилась. В конце концов, она приехала сюда для того, чтобы повидать Сережку и узнать что-нибудь о сестре. Рита вспомнила, как долго и тяжело умирала тетя Люба, как за несколько месяцев до смерти, когда окончательно слегла, она все ждала известий от Маринки.
