Для тяжело больной женщины, каковой являлась, по мнению сослуживцев Евгения, его мамаша, голос был весьма бодр.
— Это с работы, — буркнула Рита.
— Его нет дома, — нелюбезно ответили на том конце провода, — и будет поздно.
Обе одновременно положили трубки на рычаг и поняли, что обе врут. Рита сообразила, что мамаша Евгения держит своего сына дома и притворилась больной, чтобы он не ушел и не встретился с ней, Ритой, а Светлана Федоровна ни минуты не сомневалась, что звонит та самая настырная сестра бывшей невестки.
Рита аккуратно переписала себе в блокнот адрес из телефонной книжки и вышла из дому, не забыв поставить квартиру на сигнализацию.
Так просто они от нее не отделаются!
Она нажала на звонок и держала его долго-долго, но за дверью квартиры Евгения и его мамаши стояла загробная тишина. Не может быть, чтобы они слиняли из дому так быстро.
Рита позвонила еще несколько раз и постучала в дверь кулаком. Железная дверь ответила негодующим гулом, но в глубине квартиры по-прежнему было тихо.
Зато какое-то движение послышалось у соседей. Щелкнул замок — не то его открывали, не то запирались покрепче. Рита шагнула к соседской двери и нажала на звонок.
— Чего надо? — немедленно послышался из-за двери старушечий голос.
— Извините, пожалуйста, вы не знаете, скоро ли будет кто-нибудь из Барковских? — прокричала Рита.
За дверью опять завозились с замками, потом дверь приоткрылась на цепочку, и Рита, как и ожидала, увидела старушенцию.
Бабуля была маленькая и сухонькая, на голове ее бойко топорщился седой хохолок, а глаза глядели зорко и подозрительно. Рита поймала себя на том, что внешность бабули ей очень хорошо знакома. Но, с другой стороны, она точно знала, что видит бабку впервые.
— А тебе они зачем, Барковские-то? — поинтересовалась бабуся.
— Я их дальняя родственница, из провинции.
— Так Женю я недавно видела, он в магазин пошел, а сама-то болеет, видно, так и дверь не откроет…
В голосе соседки слышалось явное неодобрение, и Рита приободрилась.
Лифт шел вверх, бабуля повернула голову, и снова Риту пронзило ощущение чего-то очень знакомого. Лифт открылся на их этаже и выпустил навьюченного продуктами Евгения. Он поднял глаза и увидел Риту.
«Картина называется Не ждали»!" — злорадно подумала она.
— Женечка, — затараторила она быстро-быстро, — а я по телефону звонила, никто не отвечает. Тогда я такси взяла — ужас как у вас дорого — и приехала. Хорошо, что адрес не забыла…
Евгений молчал, уставившись на Риту, как на афишу коза. Не переставая болтать, Рита краем глаза взглянула на соседку. Та смотрела на них очень строго, и Рита вдруг поняла, где раньше видела это лицо, — бабуля была удивительно похожа на полководца Суворова! Если надеть на нее мундир с регалиями и звездами, то получится просто копия портрета из школьного учебника истории — генералиссимус Александр Васильевич Суворов.
— Хотела уходить, хорошо, что соседка меня обнадежила насчет твоего прихода…
— Спасибо, Александра Васильевна, — обреченно пробормотал Евгений, открыл дверь своим ключом и пропустил Риту вперед.
— Женя, кто там пришел? — раздался из глубины квартиры хорошо поставленный голос, в котором звучали интонации заученной фальшивой доброжелательности, с которой тетки — работники загсов — говорят новобрачным: «Объявляю вас мужем и женой».
Дверь комнаты открылась шире, и на ее пороге появилась невысокая худощавая женщина неопределенно-пенсионного возраста с гладко уложенными темными волосами на маленькой, как у змеи, головке и с намертво поджатыми губами прирожденной свекрови.
— Светлана Федоровна? — осведомилась Рита. — Впрочем, кому здесь еще быть… А я — Маргарита, Маринина сестра.
Вся показная доброжелательность моментально слетела с лица хозяйки, и она стала похожа на разъяренную кобру.
— Евгений! — возопила Светлана Федоровна. — Что здесь делает эта женщина?
— Не волнуйся, мама, — Евгений шагнул к матери, — тебе нельзя волноваться, тебе может стать хуже.
— Мне уже не может быть хуже! Если ко мне в дом врываются падшие женщины, чтобы обделывать у меня на глазах свои грязные делишки…
— Что?! — Рита мгновенно разъярилась и тоже «включила» голос на полную мощность. — Это вы говорите о грязных делишках? Что вы называете «грязными делишками»? Я просто хочу знать, куда вы дели мою сестру и вашу, между прочим, единственную внучку?
