В тревоге предзакатного момента.
Он не умрёт – дряхлеющий квартал,
Старух, ворон, студентов заповедник,
Щербата пасть – бульдозера оскал,
Ещё в коляске будущий наследник,
Наследник обветшалых тополей
И ноздри забивающего пуха.
Герань в окошке вовремя полей,
Помой полы и не реви, старуха.
* * *
Твой яркий свет в глаза мои проник –
Погасших звёзд немыслимые дали.
Храни любовь, как синие печали,
Как в зарослях бушующий родник.
И бесконечен тот безумный миг,
Который мы вершиной называли.
Вулкан проснулся (звуки замолчали),
Взорвался пеплом и небес достиг.
Я снова вижу облик непонятный,
Взлетающий, как продолженье спора,
Когда дрожат простуженные губы.
Деревьев лепет, тихий и невнятный,
Ласкаясь отголоском разговора,
Сотрёт слова, неспешны и негрубы.
* * *
Глаза распахнуты, два камня. Два агата.
Бессилен мозг простую истину понять,
Напрягся, трудится. Февральского заката
Глухие краски постараемся принять.
Я вновь люблю, с годами страсть не утихает,
Пустая слезла шелуха, и снова ты.
Браслетом стиснутая вена набухает,
Нам так счастливо от взаимной теcноты.
Отрадно в свете наклонённой тусклой лампы
Шептать слова и по руке твоей гадать.
Как обольстительно расплывчаты эстампы…
Хочу бессмыслицы. Хочу тебя обнять.
* * *
Вдали от жгучей мостовой
Упьёмся сочною травой,
Где пули-оводы летят,
Где пулемётный треск цикад.
Пронзив осколком солнца грудь,
Продолжим свой росистый путь,
Страна невыплаканных слёз
Вдали белеет не всерьёз.
Еловых шишек канитель,
В бору колючая постель,
И, как утрата всех наград,
Пустых бутылок свежий склад.
* * *
Год лошадей иссиня-вороных
Рождает слабый, вымученный стих.
Замёрзшие цветы кричат о свете,
Пожары, снег и войны на планете.
Горят сто ватт. Мой труженик уснул.
Как слабый фон, далёкой стройки гул.
Красотка улыбается с обложки.
На суетной душе скребутся кошки.
Заплакать, что ль? Гордыня без конца,
Подайте ж лошадь с красного крыльца!
Не вялую, не клячу, не больную –
Ту самую, иссиня-вороную.
* * *
В книжице загнётся страница,
Радио продолжит вещанье.
Мне шофёр в любви объяснится,
Я ему кивну на прощанье.
Ты идёшь, сливаясь с толпою,
С каменным лицом пионера.
Воздух над моей головою
Хлещет из кондиционера.
Как концерт бездарно невнятен,
Да ещё тебя пригласила...
Сумерки расплывчатых пятен
Порождает бледная сила.
* * *
Когда ещё не отряхнул
Подъезд макушку снеговую,
Забился, спрятался, нырнул
Циклон весенний вкруговую.
Мне отвечают зеркала
Большими светлыми глазами.
Преграду мутного стекла
Мы распахнём в природу сами.
Провал расширенных зрачков
Лучи весенние вбирает.
Как хорошо, не надо слов!
А снег всё тает, тает, тает…
* * *
В сонном облаке тишь да гладь.
До чего ж я устала лгать!
Скоро снегом упьётся плоть.
Как природу перебороть?
Без смущения оголясь,
Липа листья роняет в грязь.
Ветхий клён безобразно наг.
Поднатужься и сделай шаг,
Ломит спину, болит нога,
Шаг, а может быть, два шага,
Сердце кровь не погонит вспять.
Отдышусь и пойду опять.
* * *
Полны предчувствий эфемерных,
Мы ждали чуда терпеливо,
Поток неясный мыслей нервных
Прогнать пытаясь торопливо.
Но праздник кончился, и снова
Не верить истинам известным,
Искать единственное слово,
Земное в мире бестелесном.
И в новом беге быстрых буден
Узнать внезапно смысл иного.
Но он для пониманья труден,
И нет единственного слова.
* * *
Спрячься в норку, как барсук,
И читай плохие книжки.
Мне вдаваться недосуг
В эти глупые страстишки.
Пища скудная дана
Размышленьям на диване.
Я – одна и не одна,
Словно капелька в фонтане.
* * *
Слёзы – как звёздный водопад,
Пасмурно день начинается.
Ты уж давно и сам не рад,
Что твоя жизнь не меняется.
Были мечты – остался прах,
Белые крылья ощипаны.
Только убогий, серый страх.
Дни твои кем-то подсчитаны.
* * *
Беззащитны и несмелы,
Тянут ели – корабелы
В небо длинные стволы
В ожидании пилы.
И, скользя лиловой тенью,
По ветвям, как по ступеням,
Задевая нимбом мох,
Вниз неслышно сходит Бог.
* * *
Былое изваянье
Слезами потекло.
Тревожное сиянье,
Прозрачное стекло.
Застывшая без знака
Водица на бегу,
И чёрная собака
На мартовском снегу.
Сварился воздух душный,
